Хозяину суждено провести вас между жизнью и смертью по пескам Гоби и горам Хамар-Дабан, из которых не всем путникам суждено будет выйти. Из всех вождей нашим глянулись Феликс Эдмундович да он, Иосиф Виссарионович. Феликс Эдмундович не смог по здоровью, поэтому суждено служить нам верой и правдой товарищу Сталину, пока смерть не разлучит нас. На эти слова Сталин спрашивал, а почему именно ему или Феликсу, а не, скажем, товарищам Троцкому, Зиновьеву или Каменеву. На это в ответ все наши смеялись и отвечали, что потомственные военные штатским евреям не служат, ибо те известные лгуны и обманщики: наобещают с три короба, а потом и кинут среди пустыни. Веры им нет ни на ломаный грош. Из всех этих троих военную жилку наши увидели лишь у Троцкого, а монголы, которые согласно поверью рождены с луком и саблей, за версту чуют воина. Но, на их взгляд, у Троцкого была слишком новая форма и чересчур свежая кожанка, а со времен Чингисхана бывалые офицеры у нас обычно носят поношенное. Подбирают в войсках нукера сходного с собой по комплекции и он сперва новую форму для командира обнашивает. Это все потому, что в бою очень страшно, если у командира жмут сапоги или, скажем, новая незамятая кобура с личным оружием. То есть человек может иметь дух бойца, но к реальным боевым действиям он не привычен, а потому не пригоден. Для сравнения — Феликс Эдмундович принимал нас в поношенной и удобной для себя гимнастерке, а сам Иосиф Виссарионович в мягких, уже сбитых сапожках и потрепанном кителе. Нельзя служить людям штатским, а особенно гешефтмахерам, равно как нельзя служить людям хоть боевым, но кабинетным военным, реального дела не знающим. Именно так наши люди Сталина на всю жизнь себе Хозяином выбрали.

По рассказам, Иосиф Виссарионович все это выслушивал, чему-то посмеивался то и дело, а потом просил рассказать, как именно и почему наши предали Унгерна и с чего так ревностно мы Служим России. На это старики ему отвечали, что история нашего народа не такая и долгая, ибо все, что было в давние времена, нам неведомо. Первые истории появились лишь во времена Чингисхана, который дал нам нашу письменность, да и та была уйгурскими буквами и осталась записана лишь китайской летописью. Все наши верования были написаны для нас кистью китайских монахов — даосов, которых по приказу императора Китая Хубилай хана согнали в новую его столицу Ханбулак, что сейчас называют по-китайски Пекин, чтобы они создали нам нашу веру.

Думаю, что сперва-то наши предки на сказки даосских монахов только посмеивались, однако если тебя триста лет подряд учат, что ты на самом деле хороший и добрый, или нельзя поэтому убивать без нужды, или пленных женщин насиловать, то со временем ко всем этим разговорам люди прислушаются. Саму-то природу из людей убрать некуда, как рождался монгол с луком и саблей, то нрав наших предков так и остался воинственным, однако люди принялись себя спрашивать: «За что мы воюем? Будет ли когда- нибудь этой бесконечной войне конец? Какой во всем этом смысл?» А «черная вера» им отвечала, что не всякая война для наших предков оправдана, что нет оправдания бесполезной жестокости, а смысл жизни в том, чтобы защищать саму жизнь. Мы теперь верим в то, что для нас написали некогда даосы Хубилая на основании наших более древних легенд и преданий, в то, что называется в Китае теперь «черной верой». «Черная» она не потому, что по цвету черна, а потому, что слово «черный» в китайском есть эпитет слова «ночной», или «северный». Проще говоря, для китайцев это означает «вера народов Севера» — не больше того.

В китайской натурфилософии весь мир делится на пять частей. В Центре Срединная Империя Земли — Китай — и ее цвет желтый. На Востоке Царство Дерева — Синего Дракона, Япония, на Юге — Царство Красной Огненной Птицы — магометанская в те годы Индия, на Западе — Царство Металлического Белого Тигра, под которым тогда понимали народы Европы, а на Севере в годы Чингисхана лежали земли «ночных варваров», или монгольские земли. Царство Ночи было всегда Царством Воды, и поэтому даосы учили всех моих предков, что они, как уроженцы Севера, должны быть милосердны, добры к людям и — всепрощающи. Читая сейчас все эти истории, я теперь понимаю, что китайские мудрецы пытались в те нелегкие для них годы таким образом хоть как-то смягчить жестокие сердца новых своих повелителей. Не думаю, что это им тогда удалось, но созданная ими вера осталась и за века после этого лишь окрепла. Я с детства слышал, что как потомственный монгол происхожу от Духов Жизни, Спасения и Исцеления и поэтому должен жить согласно Вере и Обычаям моих предков. Однако само имя «монгол» означает по-китайски «варвар Огня», и на этом основано другое важное для нас верование.

Согласно ему мы, Дети Воды, дети духов Жизни и Исцеления, за грехи предков были ввергнуты в геенну огненную и живем нынче в Монголии — стране Огня и Пустыни, посреди Духов Огня, Смерти и Разрушения, в стране Вечной Войны, Страдания и земной Скорби. Но где-то дальше на Севере — в черных «ночных» землях — лежит наша Родина, страна полная Воды — в виде Рек, Озер и Болот, и наши предки оттуда родом, поэтому мы должны ее когда-то найти и потом служить ей верой и правдой, ибо это Земля Святого Духа, Земля Спасения, а вовсе не опаленная Огнем и ослепительным Солнцем Монголия. Согласно преданию, сам Чингисхан воевал ради того, чтобы сыскать эту Святую землю, перенести туда свою ставку, ибо после этого должны были завершиться все Войны, Убийства и Насилия на земле, но ему самому путь туда был заказан, ибо появился на свет он как «джамсаран», мальчик, сжимающий в кулаке подобный рубину сгусток крови, и это делало его непобедимым Богом Войны и Смерти, с одной стороны, но и навсегда укрывало от него «Святую Землю Жизни и Исцеления» — с другой. Поэтому сколько бы Чингисхан в своей жизни ни одержал побед, его армии никогда не ступали на землю «Святой Руси», ибо это было им заповедано. Точно так же барон Унгерн, называя себя «джамсараном», сделал себя непобедимым воином, но как Воин Огня, он не смог бы попасть на «Святую Русь» — Царство Воды, ибо Огонь с Водою не дружат. А раз он напал на Россию и перешел ее границу, стало быть, он не был