Слово «мать-одиночка» хлестнуло Офелию, словно пощечина. Онаникогда не думала о себе как о матери-одиночке. И тем не менее Луиза былаправа, нравится ей это или нет.

– Я обычно свободна с девяти до трех. Право, даже незнаю… скажем, три дня в неделю? – Довольно много, но ведь ей все равнонечего делать и некуда себя деть, пока Пип в школе. Куда ей девать свое время?Бесцельно слоняться по дому? Гулять в парке с Муссом? А так она будет при деле.Мысль неожиданно понравилась ей.

– В первую очередь от добровольцев мне нужно только одно, –перебросив косу через плечо, честно сказала Луиза, – чтобы ониприсмотрелись к нам. Увидели все без прикрас – так, как оно есть на самом деле.Вы должны увидеть все собственными глазами, а уж потом решить, то ли это, чтовам нужно. И если у вас не останется никаких сомнений, то вам придется втечение недели, а то и двух – в зависимости от того, чем вы решитезаниматься, – пройти специальную подготовку. И только после этого выприступите к работе. Работа будет тяжелой, – предупредила она. – Тутникто не сидит сложа руки. Персонал трудится двадцать четыре часа в сутки, иэто в нормальном режиме, не считая авралов, а авралы тут тоже не редкость. Но идобровольцы тоже крутятся как заведенные. – Луиза с усмешкой выжидательнопосмотрела на Офелию. – И как вам?

– Звучит довольно пугающе, – улыбнулась в ответОфелия. И вдруг почувствовала себя значительно лучше. – Но похоже, это какраз то, что мне надо. Осталось только понять, подойду ли вам я.

– Посмотрим. – Поднявшись из-за стола, Луизаприветливо улыбнулась. – Поверьте, Офелия, мне вовсе не хотелось васпугать. Просто я не намерена, чтобы между нами остались какие-то недомолвки.Конечно, и тут есть свои радости, однако по большей части наша работа – этогрязь, пот, боль, отчаяние и бесконечный, изнуряющий труд. Иной раз вы,случается, летите домой как на крыльях, но бывает и по-другому, и тогда вы доутра рыдаете в подушку от бессилия что-то изменить. Вот так-то. Не знаю,насколько вам это интересно, но у нас есть и программа помощи бездомным, таксказать, «на выезде».

– А чем там занимаются? – спросила заинтригованнаяОфелия.

– Нам пожертвовали два старых пикапа. И вот нашидобровольцы ездят в них по городу и подбирают тех, кто слишком стар, болен илинемощен, чтобы добраться до нас самостоятельно. Мы обеспечиваем их временнымжильем, одеждой, питанием, медицинской помощью, если они в ней нуждаются, апока пытаемся пристроить их: кого в больницу, кого в дом престарелых и такдалее. Понимаете, среди наших подопечных много таких, кто не в силахоправиться. И как мы ни стараемся им помочь, кое-кто из них либо ужеокончательно сломался, либо лишен всяких гражданских прав, либо слишкомнапуган, чтобы снова попытаться найти свое место в жизни. Вот поэтому каждуюночь по городу в поисках таких бедняг и ездит наш пикап. Иногда даже два, еслиесть свободные люди. Они подбирают на улицах тех, кто в нас нуждается большевсего. С теми, кто приходит сам, проще – этим хватает сил добраться сюда.Кое-кто из наших пациентов добился по-настоящему больших успехов, и все же им нужнапомощь, а сами они слишком робки, чтобы хотя бы попытаться ее получить. Нам онине доверяют, хотя многие, конечно, слышали о нас. Иной раз все, что мы делаемпо ночам, – это просто сидим и разговариваем с ними. Знаете, будь моявласть, я бы постаралась забрать с улицы всех бездомных. Большинство такихбедняг – беглецы. И бегут они, спасаясь от чего-то гораздо более страшного, чемто, что ждет их на улице. В мире много зла, поверьте, Офелия. Но мысталкиваемся с этим злом и с его последствиями каждый день, точнее – каждуюночь. Днем тут все-таки полегче. И поэтому по ночам мы и ездим по городу,потому что ночью они нуждаются в нас больше всего.

– Похоже, у вас довольно-таки опасная работа, –покачала головой Офелия. Сама она благоразумно решила, что не станет такрисковать, в первую очередь из-за Пип. И потом ночью ей хотелось быть дома,рядом с дочерью.

– Да, это и в самом деле опасно. Каждую ночь приходитсяпроводить на улице по шесть – восемь часов, а после возвращаться сюда наслучай, если потребуется что-то еще. Но из тех, кто этим занимается, пока ещеникто не пострадал. К тому же им хорошо известно, что происходит на улицах.

– А они вооружены? – замирающим шепотом спросилаОфелия, гадая про себя, какой же немыслимой храбростью должны обладать эти люди.

Но Луиза в ответ со смехом покачала головой.

– Единственное их оружие – здравый смысл и доброесердце. Люди занимаются этим исключительно по доброй воле. Не спрашивайте менятолько почему, но, честное слово, работа стоит того, чтобы рисковать. Но вы не переживайте– тут, в приюте, тоже найдется чем заняться.

Офелия благодарно кивнула. Нет, бродить ночью по улицамслишком рискованно, решила она. Во всяком случае, не самое подходящее занятиедля одинокой матери, у которой на руках ребенок.

– Так когда бы вы хотели приступить к работе? Офелиянемного подумала. В три часа она должна забрать Пип из школы, но до этого у неееще достаточно времени.

– Когда угодно.

– Может быть, тогда прямо сейчас? Не хотите помочьМириам в приемной? А она бы познакомила вас со всеми, кто сегодня здесь, изаодно объяснила бы, какие у нас порядки. Как вам моя идея?

– Отлично!

Немного волнуясь, Офелия вслед за Луизой вернулась вприемную и подождала, пока Луиза объяснила Мириам, что от нее требуется.Немолодая негритянка явно была взволнована.

– Боже, значит, у меня появилась помощница! –просияла она. – Счастье-то какое! А я уж совсем голову потеряла! Вы толькопосмотрите, какой бедлам устроили у меня на столе! И так всякий раз, стоит мнетолько уйти домой! – И в самом деле, на столе горой громоздились папки сдокументами, стопки брошюр и кипы еще каких-то бумаг. Их было такое количество,что разобраться в них до трех часов не представлялось никакой возможности,разве только через несколько дней.

Офелия крутилась как белка в колесе. Работа напоминалакакой-то водоворот – постоянно кто-то приходил или уходил, и всем им былочто-то нужно: кому документы или файлы, кому анкеты, которые заполняли на вновьпоступивших пациентов, а кто-то просто подходил поздороваться. А Мириампользовалась каждым удобным случаем познакомить Офелию с теми, кто тут работал.Среди них было немало молодежи, но встречались и ровесники Офелии, и даже людигораздо старше. Она уже собиралась уходить, когда в приемную вошли двое молодыхлюдей, чем-то неуловимо отличавшихся от тех, кого она видела, а между ними –молоденькая испанка. Увидев их в дверях, Мириам расплылась в улыбке. Один измолодых людей был явный африканец, другой – азиат. Оба очень высокие исимпатичные.

– А вот и наша «Команда быстрого реагирования»! Я ихтак зову, – объяснила она с широкой улыбкой.

Сразу стало заметно, что Мириам души не чает в этой троице.Офелии бросилось в глаза, как необыкновенно красива юная женщина – любой модныйжурнал обеими руками ухватился бы за возможность заполучить такую модель.Только когда она подошла поближе, в глаза Офелии бросился шрам, пересекавший еелицо.