Опустившись со мной рядом, Джуд подключился к поискам.

– Вообще-то у меня это любимое чувство. Лидирует с большим отрывом.

– Да неужели? – саркастично отозвалась я, на четвереньках переползая на десяток сантиметров вбок. И вскрикнула – похоже, я выдрала себе целый клок волос.

– Люс, подожди. Не двигайся. – Джуд держал мою голову, не давая пошевелиться. – У тебя волосы за что-то зацепились.

Я аккуратно потянула прядь в другую сторону. Это не помогло, зато я наконец поняла, что случилось.

– Застряли в пряжке твоего ремня, – сказала я и снова дернулась, поморщившись.

– Только не паникуй. – Его руки так и лежали у меня на голове. – Иначе будет хуже.

– Хватит указывать мне, что делать. Распутывай уже.

Было очень больно, но я отчего-то принялась смеяться. Джуд тоже корчился от смеха, стараясь не расхохотаться в голос.

– Вижу, тебе это нравится, – выдавила я, глядя на него через спутанные волосы.

– Если скажу нет – совру, – еле выговорил он между приступами смеха.

– Ты невыносим.

В поисках опоры я взяла Джуда за бедра, выпрямившись, чтобы облегчить ему задачу. Сжала зубы, готовясь потерпеть боль, – только бы поскорее пришло избавление из плена. Но тут скрипнула дверь, и вспыхнул свет.

– Очуметь, – сказал кто-то.

В класс заглядывали два незнакомых парня. В руках одного был сотовый, нацеленный прямо на нас: я на коленях перед Джудом, руки лежат у него на бедрах, его ладони – у меня на голове. Щелкнула вспышка.

– Шикарная фотка, чувак.

Снимок разлетелся по сети со скоростью мысли: еще не прозвенел звонок на большую перемену, а он уже набрал десяток тысяч просмотров. Десятиклассники, заставшие нас не в то время и не в том месте, уже лишились своих телефонов и вряд ли отныне согласятся столкнуться с Джудом один на один в пустом коридоре, но в целом обошлось без крови: каким-то непостижимым образом Джуд сумел сдержаться и не спустить с поводка свою ярость.

Я так впечатлилась тем, что он не взорвал Сауспойнт ко всем чертям, что весь день ходила по школе в полной прострации, не обращая внимания ни на кого вокруг, и тем более забив на все прочее населения страны, которому попалась на глаза наша фотка. У меня даже не возникло желания защититься или объяснить, как все было на самом деле, потому что… Да никто в здравом уме не поверил бы.

Я стойко вынесла очередную волну взглядов и сплетен. Девчонки смотрели на меня со смешанными чувствами – с презрением, ненавистью, опаской. Парни провожали похабными взглядами и многозначительными улыбками, видимо, представляя себя на месте Джуда в тот самый момент. Девушек я понимала. Разумеется, они бесились, ведь, проделав такое с одним в темном классе, я могла повторить опыт уже с их парнями – например, в пустой лаборатории биологии. Их презрение тоже было объяснимо. Но парни вели себя как кобели на собачьей свадьбе и изощрялись кто как мог. Особо надоедливых приходилось известным жестом посылать в пешее эротическое.

– Эй, Моррисон! – рявкнул Джуд, стоявший рядом со мной в столовской очереди. – Зенки убери, а то ослепнешь!

Моррисон, мерзко ухмыляясь, дернул подбородком.

– Ну и везучий ты сукин сын, Райдер.

Так и подмывало швырнуть баночку с йогуртом в эту самодовольную рожу. И я бы это сделала, но Джуд, видимо догадавшись о моих намерениях, плечом оттеснил меня.

– Если ты имеешь в виду тот факт, что моя девушка – умная, стильная, милая и добрая, то ты прав, – заявил он, обращаясь к Моррисону. – Но если ты имел в виду что-то менее приличное и уважительное, то тогда тебе стоит пересмотреть список колледжей, куда ты собрался поступать. Хотя вряд ли тебе светит хоть один, если нечем будет пинать мяч.

Моррисон отсалютовал Джуду средним пальцем и, развернувшись, исчез, как и трое его приятелей, болтавшихся рядом.

– Зажравшиеся ублюдки, – пробурчал Джуд, сверля взглядом спины парней. – Еще раз услышу, как они открывают на тебя рот, или увижу, как пялятся, – узнают, как я поступаю с халявщиками.

Обойдя его, я повернулась к стойке.

– Не очень-то правильные слова для того, кто собирался впредь оставаться по эту сторону закона, – поддразнила, кладя себе на поднос кусок пиццы. – Для того, кто обещал своей…

– Девушке, – вставил Джуд, беря меня в кольцо своих рук.

– …Своей девушке, что больше не будет ничего портить. Потому что загреметь в тюрьму за покушение на убийство сильно смахивает на попытку все испортить.

– Женщина, – выдохнул он, прижимаясь ко мне щекой, – ты действуешь мне на нервы. Во всех смыслах.

– Это было такое завуалированное обещание, что ты не тронешь Моррисона и его недоумков? – уточнила я, расплачиваясь с кассиршей. Судя по осуждающему взгляду ту фотку она тоже видела.

– Ладно, – сдался Джуд, уводя меня в сторону школьного двора. Наверняка так же, как и я, устал от косых взглядов и издевательских вопросов. – Я не трону этих придурочных. – Взявшись за ручку, он распахнул передо мной дверь. – Но не могу пообещать, что их не тронет кто-нибудь другой… по моей просьбе.

Я ткнула его кулаком в живот.

– Кстати, я нашел твою сережку. – Джуд достал из кармана серебряную петельку.

– И где же? – поинтересовалась я, вдевая ее в ухо.

– Зацепилась у меня за трусы.

– Как она туда попала?! – Ну вот, теперь у меня в голове мысли о его трусах.

– Понятия не имею, – признался Джуд, когда мы вышли на практически пустой школьный двор. – Но, скажем так, меня едва не проткнуло. Догадываешься где?

Я рассмеялась, потеребив сережку. У нее-то утро выдалось точно лучше, чем у меня.

Слава богу, никто на нас не смотрел, и мы, пройдя по газону, устроились за свободным столиком. День был холодный – такой, когда хочется надеть на себя свитер потолще и потеплее, – но в объятиях Джуда мне был не нужен никакой дополнительный свитер.

– Значит, твоя девушка, да? – Я придвинула к нему пиццу.

– Моя девушка, – подтвердил он. – Без всякого вопросительного знака.

Я улыбнулась, уткнувшись взглядом в поднос.

– И под каким порядковым номером?

Джуд вздохнул:

– Под первым. И единственным. Я уже говорил, Люс. Ты первая моя девушка и, если богу будет угодно и я не облажаюсь, последняя. Навсегда.

Хорошо, что я не успела откусить яблоко, а то бы подавилась. Наверное, меня до чертиков должен был напугать тот факт, что парень, который уже дважды угодил в тюрьму за то недолгое время, что мы встречаемся, произносит слово «навсегда» в совершенно обычном разговоре, но отчего-то я не напугалась. Джуд не требовал завтра же выходить за него замуж и сразу рожать детей. Он говорил «когда-нибудь, может быть». И это самое «когда-нибудь, может быть» звучало для меня гораздо соблазнительней, чем должно было бы звучать для семнадцатилетней девушки, мечтающей о софитах.