не было. Обрыв начинался прямо у квадратного каменного основания башни, и Лу мог поклясться, что один угол фундамента нависает над краем безо всякой опоры, но подойти ближе и удостовериться он просто не мог.

Вместо этого он опустился на траву и сидя рассматривал башню. Было очевидно, что при попытке отодвинуть Маяк Свана от края скалы можно, наоборот, столкнуть его с обрыва. Значит, понадобятся канаты, очень много канатов, чтобы удерживать сооружение вертикально при переносе с фундамента на колесную платформу. Лу достал из кармана лист бумаги и угольный карандаш, которые всегда носил с собой, а затем, пристроив его на колене, принялся набрасывать чертеж: прямоугольник платформы с кружками-колесами, пунктирные линии канатов. Колеса нужны большие – башня весит немало, но и фундамент у нее высокий, так что все должно получиться. Понадобится также много людей и лошадей. И возможно, дополнительная платформа… Лу, закусив губу, набрасывал на чертеже предварительные расчеты и так погрузился в свои мысли, что вздрогнул, услышав голос у себя за спиной:

– Ты что тут делаешь?

– Боже! – вырвалось у Лу. Он вскочил, обернулся и увидел Клару Веттри с пустой и мокрой кожаной сумкой. – А ты что тут делаешь?

– На рыбалку ходила.

Он с усмешкой покосился на пустую сумку:

– И как улов?

– Не твое дело, – отрезала девушка. – А режим работы в банке позволяет по утрам гонять на рыбалку?

Лу растерянно моргнул.

– Вообще-то… – начал он и замолчал, не зная, что сказать.

Клара, вскинув бровь, ждала ответа, но в этот момент предательский порыв ветра подтолкнул Лу к краю скалы, и он так резко шарахнулся назад, что девушка рассмеялась.

– Ага, испугался, – удовлетворенно констатировала она.

– Просто разумная мера предосторожности, – сказал Лу, но ее улыбка стала еще шире.

– Да ну? – Она подошла к башне и проворно вскочила на каменный фундамент. У Лу засосало под ложечкой. – И что же тебя так напугало? Это просто груда камней, – засмеялась Клара, и Лу мог бы поклясться, что башня издала глухой рокот.

– Боже! – опять воскликнул он. – Пожалуйста, осторожнее!

– При чем тут осторожность? – Клара быстро обогнула угол у самого обрыва. – Просто идешь, как по обычной дороге, и всё.

– Нет, это не «просто идешь!» – выпалил Лу и взмахнул листом бумаги. – Вот что я здесь делал – придумывал план, как переместить маяк. Это будет непросто, если вообще получится. Он слишком близко к краю!

– Тебе просто нужно немножко веры, Лу Роланд, – сказала Клара, показавшись с другой стороны башни, быстро пробежала по фундаменту и спрыгнула на землю. Выпрямившись, она погладила каменную кладку, будто это была собака, и снова раздался тот странный звук, исходивший от башни. Он был похож на приглушенный смех. Лу попятился, а Клара улыбнулась:

– Идем со мной, тебе надо кое-что увидеть.

* * *

Внизу, в скальной бухте, было еще хуже, чем наверху, если такое вообще возможно. Лу пришлось сползать вниз по лестнице на отвесной скале, хватаясь за перекладины, которые держались на честном слове, и каждая из них приближала его к цепким, жадным волнам. Высоты, допустим, уже можно было не бояться, но от воды его теперь отделяла невообразимо узкая полоска песка. А напротив, за аркой, нависавшей над входом в бухту, темнел корпус «Сент-Грей», будто гигантская рука прикрыла в ужасе гигантский рот.

Лу, оцепенев, смотрел на остов парохода, потерпевшего крушение.

– Да, он кажется огромным, – тихо сказала рядом Клара. – Но это лишь половина корпуса. Корма – под водой.

Еще некоторое время они стояли молча, глядя на судно, и снова Лу подумал о той штормовой ночи, когда оно разбилось о скалы. Корт тогда опоздал к ужину, что было для него обычным делом, но в тот раз в усадьбе принимали клиента из Гандера, а Корт никогда не доверял брату общаться с клиентами самостоятельно. Из Лу получился плохой банкир, и бабушка давала это понять при любом удобном случае, хотя у нее не было такой необходимости – цифры предельно ясно говорили за нее. Он приносил вдвое меньше денег, чем Корт. Часто срывал сделки, не взимал деньги по кредитам и закладным, платил долги, когда можно было этого не делать, терял больше, чем приобретал.

Фрэнсис Норман, прадедушка, который его вырастил, до сих пор оставался в семье образцом для подражания, золотым стандартом. Фрэнсис работал от рассвета до заката и от заката до рассвета, трудился в поте лица, как простые рыбаки. При нем в Норман-Клиффе утроилось количество торговых судов и путей, в результате чего их городок стали обозначать на больших картах. Это был неблагодарный труд, не снискавший Фрэнсису ни любви, ни уважения земляков, ибо его работа требовала безжалостности, которую в городке, полном мореходов, не понимали и не оправдывали. Его называли черствым, считали бессердечным и не замечали, что все усилия Фрэнсиса были направлены на общее благо. Абигайл унаследовала его корону и тоже честно трудилась, не сгибаясь под ее тяжестью. У Абигайл не было детства – так она говорила Корту и Лу, когда они начинали жаловаться на свою судьбу, не было настоящих друзей, лишь иногда удавалось вырваться поиграть в скальной бухте с детьми, которые не считали ее одной из них. Которые думали, что она бессердечная. Которые никогда ее не понимали.

После Абигайл настал черед Хейзел. А у нее планы были масштабнее, чем у ее предшественников. Она нашла делового партнера в Соединенных Штатах, финансиста по имени Гейбл Штраус, – такое даже Фрэнсису Норману в голову не приходило. Хейзел лучше чуяла, куда дует ветер. «В американском банковском деле черт ногу сломит, – говорил ей Фрэнсис. – Оно того не стоит». На что Хейзел отвечала: «А ты погоди», – и повторяла эти слова на фоне взлетов и падений американской экономики, банкротств и депрессий. «Погоди, мы еще сделаем из этого что-то стоящее». Хейзел была очаровательной, упрямой, энергичной. Хейзел посеяла семена до того, как остальные только разглядели перспективную грядку. Она вышла замуж тоже за банкира, за Колина Роланда, чтобы объединить две могообещающие финансовые империи в одну. Она рано начала привлекать Корта к семейному делу: приводила его в банк, когда ему было пять, однажды даже взяла на деловую встречу с Гейблом Штраусом, научила старшего сына ценить то, что ему предстояло унаследовать. До нее Норманы распространили сферу деятельности «Банка Норманов» на весь остров. Хейзел собиралась распространить ее за океан.

А потом у Хейзел родился Лу, и вскоре она умерла.

Теперь по ее стопам шел или, по крайней мере, старался идти Корт. Лу не был ни безжалостным, ни бессердечным. Когда-то таким не был и его старший брат. Первые его годы в должности главы банка Лу вспоминал с теплотой – Корт помогал и подсказывал всем, кто просил совета, он, к разочарованию