порученное задание. Если, наоборот, людей будет в избытке, это может демаскировать и рассекретить группу. Шесть-восемь человек — вот оптимальный состав хоть диверсионного, хоть разведывательного отряда. А то, что майор Литке ничего не ответил на вопрос Лысухина, также было понятно. Скорее всего, майор просто проверял Лысухина — насколько хорошо тот знает всяческие диверсантские премудрости и правила.

— Значит, я так думаю, что пора тебе и твоим орлам на волю, — сказал Лысухин Грачу и коротко доложил ему суть приказа майора Литке. — Решай, в какую группу тебя включить?

— Если можно, оставь меня здесь, — неожиданно попросил Грач.

— Это почему же так? — удивленно спросил Лысухин.

— Ну, ты же пока остаешься…

— Так то я, — возразил Лысухин. — Вот сколько народа мне еще надо спасти!

— Так и мне тоже, — ответил Грач. — Как же ты без меня?

На это Лысухин не нашелся, что ответить.

— Если я уйду, то тебе придется искать на мое место другого, — пояснил Грач. — А если не найдешь? Или, того хуже, ошибешься? Тогда как? Нет уж, я останусь. Уйдем вместе, когда настанет наш час.

— Во как! — растерянно произнес Лысухин.

— Да, так, — спокойно произнес Грач.

Лысухин поскреб затылок. Он понимал, что Грач прав.

— Пускай будет так, — только и сказал Лысухин.

Все группы были сформированы к указанному майором Литке сроку. Явился Литке, вместе с ним явились и вооруженные солдаты и по отдельности увели каждую группу. Куда именно — того Лысухин, конечно же, не знал. Но он знал главное: они вместе со Стариковым победили еще в одном коротком бою. А значит, победа в том сражении, ради которого они оказались в лагере, приблизилась еще на один шаг.

Глава 25

Группа карателей из числа военнопленных вышла из лагеря на рассвете. Каждый из них был вооружен винтовкой и четырьмя ручными гранатами. Вдобавок отряду выдали два ручных пулемета и два легких переносных миномета с необходимым боекомплектом. И еще — каждому из карателей выдали по пачке сигарет и немного еды — галет и консервов. Еды хватило бы самое большее на день.

Карателей сопровождали десять вооруженных автоматами немцев. Командовал немцами некий лейтенант. Он же являлся и командиром всего отряда. Об этом карателям перед выходом сообщил Литке. Перед самым выходом майор приказал группе построиться. Каратели построились в две шеренги. Немцы во главе с лейтенантом стояли гурьбой в стороне, в общий строй они не становились.

Литке несколько раз прошелся перед строем, вглядываясь в лица карателей. Бывшие узники лагеря, а в настоящее время заключенные, стояли молча. Только того и было разницы, что они не глядели сейчас, потупившись, в землю, а стояли с поднятыми головами. Ну и конечно же, было и другое отличие. Каратели были вооружены, каждый из них был одет в форму немецкого солдата — правда, без каких бы то ни было знаков различия.

— Вы добровольно изъявили желание помочь великой Германии, — на ломаном русском языке произнес Литке. — Это очень разумный шаг с вашей стороны. Если вы будете служить честно, Германия по достоинству оценит вашу службу. Не забывайте этого. Ваша дальнейшая судьба зависит от вас.

Это была вступительная речь. Произнеся ее, майор приступил к основной ее части:

— Сейчас вы отправитесь в лес, чтобы на практике доказать вашу преданность Германии. В лесу вы вступите в бой с бандитами, которые сами себя называют партизанами. Лейтенант укажет вам, где находится лагерь партизан. Скорее всего, партизаны применят свою обычную тактику. Они оставят небольшой заградительный отряд, а сами попытаются уйти в болота. Ваша задача — уничтожить заградительный отряд, догнать основную массу бандитов и также их уничтожить. Если партизаны успеют скрыться в болотах, вы обязаны немедленно организовать по их следам преследование. Я запрещаю вам оставаться на берегу. Догоните партизан в болотах и уничтожьте их. Это приказ. Лейтенант и его солдаты будут следить за выполнением приказа и предпринимать необходимые меры, чтобы приказ был выполнен.

На этом Литке закончил напутственную речь и сделал лейтенанту знак рукой. Лейтенант подал команду на немецком языке, но каратели ее поняли, вразнобой повернулись направо и зашагали к выходу из лагеря. Лейтенант шел впереди, девять автоматчиков — по бокам и сзади строя.

* * *

Каратели не знали, сколько километров им предстоит пройти по лесу, чтобы добраться до партизанского лагеря. Возможно, им предстоит пройти несколько десятков километров, а может, и меньше. Может, партизаны затаились где-нибудь поблизости, в каких-то нескольких километрах от города.

Как только отряд углубился в лес, среди карателей начались разговоры. Можно даже сказать — глухой ропот. Никому из них не понравился приказ майора Литке. Это был погибельный приказ, и каратели это понимали отчетливо. То тут, то там в строю то и дело возникали короткие диалоги и монологи по этому поводу. Колхоз шел в середине строя и то и дело пытался урезонивать того или другого карателя.

— Говори тише! — то и дело повторял он. — Чего ты разорался на весь лес? Немцы рядом, они услышат!

— Так они все равно не понимают русского языка! — возражал Колхозу кто-нибудь из карателей. — Так что пускай слышат!

— А если — понимают? — возражал в ответ Колхоз. — Если они на то к нам и приставлены, чтобы подслушивать? Не считай немцев дураками!

— Легко сказать — ступайте за партизанами в болота по их следам! — выражал недовольство другой каратель. — Да я городской житель! Я тех болот и не видел-то вблизи ни разу! Вот как шагну в них, так сразу же и утону!

— А я вырос в степи! — поддерживал его еще кто-то. — Какие там болота? Там отродясь не было никаких болот!

— Точно! — вступал в разговор третий собеседник. — Это же настоящая погибель! Нас гонят на верную смерть! Только представьте: тут тебе — болото, а там — партизанские пули! И ведь не укроешься! Разве можно укрыться в болоте?

В подобном духе высказывались и другие каратели. Какое-то время Колхоз их слушал, а затем перебил:

— А вы что же, и впрямь собрались воевать с партизанами? Забыли, для чего на самом деле все мы записывались в