глазах и лёгкий румянец на щеках. Решительность и предвкушение. Неизвестность и новизна ощущений. Вот, что сейчас переполняет мою грудную клетку. Раздеваюсь, залезаю в ванну с бархатистой, колышущейся от моего погружения пенкой. Обхватываю себя за выглянувшие сквозь белую «облачную шапку» колени. В голове возникает мысль. Внезапная, пугающая и одновременно будоражащая воображение. Мне вдруг захотелось себя коснуться. И пока я не начала анализировать свой неожиданный порыв, прикрываю глаза. Укладываю голову на широкий бортик ванны. Абстрагируюсь.

Я не в ванне. Я где-то не здесь. Я там, где мне хорошо. С тем, с кем мне хорошо.

Выдыхаю. Стараюсь расслабиться. Мне немного стыдливо, но любопытство перевешивает чашу весов. Мои ладони робко обводят колени. Теряясь в нежной пене, погружаются в воду. Медленно скользят по внутренней стороне бёдер. Спускаются ниже.

«Когда будешь вспоминать обо мне, не забудь себя коснуться».

Распахиваю глаза.

Гребаный Сокович, мысленно представший передо мной так не вовремя! Или вовремя? Всё логично. Должна же я кого-то представлять, когда вот-вот почувствую себя там.

Только я всё делаю неправильно, Артёмка. Сначала касаюсь, почти касаюсь. А потом вспоминаю о тебе.

Или от перемены слагаемых суть такого непристойного для меня желания и не пойми откуда взявшегося интереса не меняется?

Ладони замирают в нескольких сантиметрах от того места, где от одних только мыслей начинает зарождаться неведомое для меня возбуждение. Убираю руки, закрываю ими лицо. Скрещиваю ноги. И усмехаясь своей неискушённой развратности, погружаюсь с головой под воду.

Это всё ты так на меня действуешь, Артёмка, всё ты…

* * *

Застаю маму на кухне. Жарит картошку. Божественный аромат заполняет всё пространство. Подхожу к маме сзади. Кладу подбородок ей на плечо.

— Мам, я к Динке на ночь, — нагло вру, не моргнув и глазом.

А что мне ей сказать? Что я первый раз в жизни ночую у мальчика? До конца ещё не осознавая, чем эта ночь для нас с Артёмом может закончиться. Хотя нет, тут я тоже нагло вру. Осознаю. А вот в то, что «это» реально может между нами произойти сегодня, мне пока ещё не верится.

— На такси денег дать? — мама не отрывается от перемешивания картошки, аккуратно нарезанной соломкой.

— Нет, за мной заедут, — отстраняюсь и присаживаюсь на табурет.

— Пойдёте куда сегодня? — мама тянется за солью, стоящей на столе, и пробегается по мне взглядом.

— С чего ты взяла? — немного теряюсь.

Вдруг меня раскусят?

— Нарядная какая-то.

Да не то чтобы. Просто для мамы, если я не в толстовке, то уже по умолчанию нарядная. А я всего-то решила надеть рубашку. Ту самую, с пуговицами на спине.

— Накрасилась, — мама хитро на меня поглядывает, принимаясь за филигранную лепку котлет. Аккуратно раскладывая их на разогретую сковороду.

Накрасилась. Да. Никогда не считала использование косметики каким-то обязательным ритуалом, не совершив который девушка просто не может выйти на улицу. Но сейчас решилась подчёркнуть глаза тенями и сделать акцент на губах с помощью помады. Это придаёт мне немного уверенности. Что могу быть привлекательной.

А вот для кого мне хочется быть привлекательной: для себя или для Артёма? Вопрос.

— Тебе завтра на учебу? — мама закрывает крышкой шкворчащую от масла сковородку

— Да. Две пары.

— Давай, как завтра вечером со смены приду, приготовим что-нибудь вкусненькое?

— Да, конечно, — я люблю такие уютные посиделки с мамой. Даже если иногда их кое-кто за стенкой портит. — Ничего, что я тебя одну оставляю?

— Ты про отца? Не переживай. Он уже проорался. Я его сегодня вряд ли увижу и услышу. А с утра мне на работу. Так что иди, веселись. И ни о чём не думай.

— Ты так и не скажешь, кто тебе цветы подарил? — перевожу тему. Ведь этот вопрос мучает меня уже несколько дней.

— Ой, да там несерьёзно, — смущается, заправляя волосы за ухо только что вымытыми от фарша пальцами. А я давно не видела на лице мамы таких тёплых, искренних эмоций. — Один командировочный. Как у нас в гостинице останавливается, так дифирамбы мне поёт.

— Холостой?

— По паспорту разведён.

— Надо брать.

— У него таких как я, наверное, в каждом городе…

— А, может, нет? И у него к тебе настоящие чувства.

— Я уже в таком возрасте, что ни в какие чувства не верю.

— Но почувствовать себя женщиной в любом возрасте приятно. Не так ли?

— Приятно-то оно, приятно. Только женщиной я себя ощущаю пока на словах. А хотелось бы в действии. Потому что сила мужчины в его поступках. Мне тоже один сказки сочинял, — кивает в сторону. — И ты знаешь, к чему это привело. Но за одно могу сказать ему "спасибо", что у меня есть ты, — подмигивает.

— Встретила бы ты другого «сказочника», была бы другая я. С другим лицом и набором хромосом. И не с таким скверным характером.

— А мне другой не надо, — целует меня в нос. — Поужинаешь?

Артём присылает сообщение, что через десять минут будет около моего дома.

— Нет, убегаю, — в ответку чмокаю маму в щёку.

Одеваюсь в прихожей. Проверяю содержимое моей сумки. Всё ли взяла? Самое главное: лекции и учебник по философии на месте. А остальное, если что-то забуду, не смертельно. Вовремя вспоминаю про зубную щётку. Её Артём мне вряд ли предоставит.

Выхожу из квартиры. На лестничной площадке от моего появления загорается свет. И я внутренне загораюсь. Странно. Нет какого-то мандража, сомнений. Я доверяю Артёму. А ведь никто не знает, что я еду к нему. Даже Дина. Просто мне захотелось чистого разума, не забитого инструкциями и наставлениями подруги: что нужно говорить и что делать в таком деликатном случае. Знаю, Дина пожелала бы мне только хорошего и переживала бы за меня, как за себя. Но… Не хочу лишних мыслей и лишних голосов в своей голове. Буду действовать так, как буду чувствовать. А если не буду чувствовать, то и действий никаких не будет. Всё просто.

В лифте уже не обращаю внимания на пестроту и банальность рекламных объявлений. Перебираю пальцами ремешок от сумки. И почему-то думаю о том, что первым делом надо будет выключить телефон, чтобы нам никто в этот раз не помешал.

А не помешал чему, Лиля? Может, вы