Мужчина с самурайским мечом

Обычно очень трудно работать, если результат неочевиден. Например, если хирург оперирует раковую опухоль и пациент излечивается, это очевидный и положительный результат. Пациент говорит «спасибо» и покупает несколько пачек шоколадных конфет для медсестер.

ЕСЛИ ПСИХИАТР ЛЕЧИТ КОГО-ТО ОТ ТЯЖЕЛОЙ ДЕПРЕССИИ И В РЕЗУЛЬТАТЕ ПАЦИЕНТ НЕ УБИВАЕТ СЕБЯ, ЭТО ХОРОШИЙ РЕЗУЛЬТАТ, НО НЕЛЬЗЯ СКАЗАТЬ, ЧТО ЛЕЧЕНИЕ ОСТАНОВИЛО САМОУБИЙСТВО.

Результат положительный, но скрытый. И чаще всего пациент благодарит команду врачей.

Если судебный психиатр лечит кого-то, кто представляет опасность для других, и хорошо делает свою работу, то никто не погибает. Но никто не замечает, что кого-то не убивают. Никто не говорит психиатру «спасибо». Напротив, люди жалуются на то, как дорого стоит услуга, а пациент жалуется на то, что его задержание вообще-то было неоправданным. И если уж вам покупают шоколад, то лучше подарить его кому-нибудь, кто вам не нравится, и больше никогда с ним не встречаться.

Таким образом, иногда важно увидеть скрытый положительный результат и посмотреть, как работает система.

Мистер Честер – хороший пример. Ему повезло, что сотрудники дорожной полиции остановили его. Представьте, что было бы, если бы он добрался до 66-го дома по Деверилл Клоуз и исполнил задуманное. Но фанфар празднования так и не прозвучало, хотя катастрофическое событие было предотвращено.

Следующий случай, которым я занялся, очень походил на предыдущий. Никто не умер, и это действительно здорово, и именно поэтому я хочу рассказать вам об этом.

Я ждал мистера Поттса в той же маленькой комнате для опросов, которой пользовался ранее.

Его привез Чоп. Он оказался тридцатилетним мужчиной в инвалидном кресле – обе ноги в гипсе и торчат прямо перед ним.

Он улыбнулся мне и поздоровался – я тут же услышал безошибочно узнаваемый акцент брумми[41]. Этот симпатичный парень выглядел бы вполне уместно в сериале «Острые козырьки». У него были судимости за мошенничество, кражу со взломом, наркотики и насилие, и мимолетный интерес к оружию, в частности к самурайскому мечу, найденному у него при аресте, был, прямо скажем, самым безобидным. Любопытно, что его собственный дом и дом, в который он, как утверждалось, вломился, находились по соседству.

Честно говоря, меня можно уличить в некоторой предвзятости, когда речь заходит о мистере Кейране Поттсе. 1990-е годы – это время, когда самурайский меч, казалось, висел у каждого в доме. Они широко рекламировались в газетах, и не совсем адекватные мужчины могли демонстративно вешать их над газовым камином и рассказывать своим друзьям, что они увлекаются боевыми искусствами. Я подозреваю, что большинство из них не слишком преуспели в искусстве супружеской любви.

– Мистер Поттс. Приятно с вами познакомиться, – сказал я.

– Мне не нужен психиатр. Со мной все в порядке. Вы меня в больничке не запрете.

«Запереть в больничке» – это термин, используемый для описания перевода из тюрьмы в психиатрическую больницу. Заключенный говорил о переводе в медицинский центр в крыле F в тюрьме Брикстнон во Фрагл Рок.

– Я рад, что с вами все в порядке. Можно называть вас Кейран? – спросил я любезно. – Возможно, вы могли бы сообщить мне, почему вы оказались в тюрьме.

– За кражу со взломом.

– Вы пытались украсть что-то у своего ближайшего соседа?

Он то ли кивнул, то ли пожал плечами.

– Давайте начнем с ваших ног. Как вы повредили ноги?

– Упал, не видно, что ли?

– Вам нужно обезболивающее?

Он вдруг показался мне более заинтересованным в нашем разговоре.

– Ночью мне действительно плохо, – сказал он. – Кодеин мог бы немного помочь.

– Я прослежу, чтобы вам выписали какие-нибудь таблетки. Вы употребляли какие-нибудь наркотики до того, как попали сюда?

– Немного кокаина.

– Немного?

Он выглядел смущенным.

– Очень много. Я тратил на него около двухсот фунтов стерлингов в день, иногда больше.

Это было больше, чем я зарабатывал.

– И как долго вы столько употребляли?

– Месяца три.

– Так почему же у вас был самурайский меч, когда вас задержали?

– Я обязан отвечать?

– Нет.

– Я взял меч для того, чтобы заставить его признаться в том, что он делал.

– А что он делал? – спросил я.

– У него роман с моей женой. – Он говорил об этом, как будто это что-то совершенно обыденное, его лицо было непроницаемо. – Она накачивала меня наркотиками. Я просыпался, а ее нигде не было. Она была по соседству и трахалась с ним.

– Вы спрашивали ее об этом?

– Я был на чердаке, собирал доказательства. С фотоаппаратом.

– С фотоаппаратом?

– Ну, она всегда все отрицала. Говорила, что я сумасшедший. Поэтому я спрятался на чердаке.

– С самурайским мечом?

– Да.

– И фотоаппаратом? – спросил я.

– Да.

– Чтобы доказать, что у вашей жены роман с соседом?

– Да.

Помимо того что при употреблении кокаина у вас отваливается нос, он еще и на мозг воздействует. Вот почему его называют «психоактивным» веществом. Эйфория, чувство благополучия и прилив энергии, которые вызывает это вещество, идут рука об руку с бредом, и вот вам уже кажется, что ваша жена трахается с соседом или со всей футбольной командой «Астон Вилла», если уж на то пошло. Кокаин может кого угодно заставить ревновать. Однако никогда недостаточно быть уверенным в чем-то самому. Другие тоже должны в это верить.

– Почему вы вломились к соседу? – спросил я его.

– На самом деле я этого не делал. Я переполз со своего чердака к нему, а потом проделал маленькую дырочку, чтобы заглянуть в его спальню. Таким образом, когда они будут трахаться, я смог бы сфотографировать их через дыру. Вот и доказательство.

– А самурайский меч? – спросил я.

– Если бы сосед все отрицал, я бы заставил его сказать мне правду. – Мистер Поттс, казалось, относился к тому, о чем рассказывал, совершенно буднично.

– Как долго вы собирались там ждать?

– День или два. У меня с собой был KitKat.

– Что вы собирались делать, если бы они признались во всем?

– Я решу это в свое время, – сказал он.

Использование в разговоре будущего времени обеспокоило меня, и я решил разрядить обстановку.

– А как вы все это время ходили в туалет?

Он засмущался, но ничего мне не ответил. Месяцы дефицита дофамина сказались на его способности рассуждать.

– Итак, что же случилось? – спросил я.

– Потолок обвалился. Я упал на пол.

Я указал на его ноги, и он кивнул.

– Мне сказали, что это перелом Потта[42], но я думаю, что это врачи просто смеются надо мной.

– Нет, – сказал я, – это действительно перелом Потта. Так иногда называют переломы лодыжек.

Он подозрительно