– Изма, старая карга, ты ж меня на днях тоже клюкою ткнула! Я средь ночи чуть Жнецу душу не отдала, до утра молилась.

– И мне досталось года два назад, – воскликнула еще одна. – Сама не помню, но дочка говорила…

– А ведь невестка ее от удушья умерла! – добавил скрипучий голос.

– И сын ее от легочной болезни слег.

Среди собравшихся поднялся недовольный ропот. Затем чей-то ойк, полученный явно от тычка, и в толпе тотчас наметилась зона отчуждения, затем и коридор от Измы до довольного развитием событий Асда. Подозвав к себе парня из охраны, он вручил ему иглу, дал несколько коротких указаний и отпустил. И только затем разрешил мне подойти ближе.

– Ну что вы! – Голос по-королевски одетой старухи дрожал негодованием. – Девочки, родные мои, вы должны понимать, Саггар всего-то простудился…

– На похоронах жены, – ответили ей.

– Это когда он тебе в обеспечении отказал прилюдно, – добавил еще один ехидный голос. – И в откуп даже жемчужной отмели не предложил.

– …затосковал, – не оставила Изма своих оправданий, – и временно слег.

– Два года лежит, не поднимается. А добычей камней ты теперь заправляешь.

– И не делишься, – с обидой или намеком добавил кто-то.

– Да поднимался он! Собаку сыну купил, – нашла отравительница оправдание и ухом не повела на чей-то упрек.

– А псина эта гоняет тебя от младшего наследника и все твои подарки в клочья рвет, – в который раз подтвердились слова Инваго о том, что в его роду не самая дружелюбная среда. Чтоб их всех поморозило и прикопало! Как же так можно?

– Если прикинуть, то и нас Изма в поездку собрала, узнав, что мальчишка оставил пса в столице, – хмыкнул кто-то из старух, и я покосилась на закаменевшего Асда. У нас только маленький Шус пытался взять с собой собаку, тот самый малыш, что, имея отца, искал себе нового папу.

– Если так, лучше бы сама ехала, – буркнула еще одна дама преклонного возраста и не простого характера.

– А не может она, – нараспев произнесла обидчивая, с которой камнями не поделились. – Ее ж жаба задушит от таких растрат. – Эту дамочку, видимо, тоже. – А нас всех подняла, чтоб уж точно разрешили.

– Неправда!

– Мрак с ней! – громко ответил Асд и, пройдя по живому коридору, что с каждым его шагом становился шире, весело заявил: – В любом случае у нее ничего не вышло. Дамы, благодарим вас за визит и содержательную беседу. Вы можете идти. Многоуважаемая Изма, останьтесь.

Когда двери за притихшей делегацией закрылись, он отобрал у старухи вторую часть клюки, выудил из нее еще одну иглу с маслянистым ядом и ласково попросил ответить на три вопроса. Откуда она узнали о семье Иянс и о моей помощи Аргашу Дори с его новорожденной дочкой? Где Изма купила «Клюквенную топь»? Что передать ее сыну Саггару Дори, безвременно… осиротевшему? Последний вопрос задал из вредности, чтобы молчавшая до сих пор старуха захлебнулась воздухом и воплем.

– Я не собираюсь умирать!

– Не волнуйтесь, я вас соберу, – с самой добросердечной улыбкой заверил Асд.

– Вы не посмеете! – воскликнула она чуть менее убежденно, а потому и тише.

– Я почту за честь…

Совсем не затравленный, скорее прямой и осуждающий взгляд тарийки сосредоточился на мне, голос ее прозвучал с дрожью и обидой:

– И вы позволите?

Я могла бы отложить допрос, собрать больше фактов и свидетелей, но всего один взгляд на Асда и чуть наметившуюся синеву вокруг его губ перечеркнул всякое милосердие. Если с ним после яда плохо, нужно как можно скорее закончить допрос.

– Ради такого я гостей созову. Уверена, соберется весь род. И даже мой супруг поприсутствует.

Идея ей не понравилась, поэтому, морщась и плюясь, она поведала, что Райса Дважды Дори совсем не грустит, сидя в усадьбе под замком. Ведет активную переписку с наиболее чистокровными представителями рода и выдает свое заточение за особую привилегию. Яд Изма купила под видом масла против древоточцев, которое ей продала безобразная старуха в серой шляпке, что прикрывала жуткий шрам на лбу. И сына она вовсе не травила, просто именно он втирал масло в клюку. Да так рьяно, что масло это просочилось до стальной сердцевины.

На словах о торговке мы с двуликим переглянулись, когда же речь зашла о сыне Измы, еще и скривились. Так бессовестно лгать не каждая сможет.

– Теперь постарайтесь добавить в ответы правду, – с рыком посоветовал ей Асд и приставил иглу к старушечьему горлу.

Она вновь покосилась в мою сторону, рискнула расплакаться, но разжалобить не смогла. Я не поддалась, Асд не дрогнул, и вслед за первым на-игранным всхлипом из нее полилась такая отборная брань, что удивились мы оба. Поток был полноводным, в нем встречались словечки Гаммиры и Райсы, а также абсолютно невероятные обороты.

– Как-как? Повторите еще раз, – попросил двуликий и, перехватив иглу, словно перо для письма, стал выводить на морщинистой коже ядовитые буквы.

– О святая Иллирия! – воскликнула Изма, теперь по-настоящему испугавшись.

– Нет, не это. Там было что-то про волчицу, задницу и глотку. – Тяжелый вздох и покаянное: – простите, я нечаянно вас оцарапал. Но, думаю, вы еще успеете поделиться правдой…

Поток слов, полившийся из нее в этот раз, был более честным, и, хотя он все еще перемежался руганью, мы многое узнали. Например, то, что расчетливая старуха сама связалась с вечно обиженной Дважды Дори, расспросила о ее судьбе. Причем для переписки использовала самый дешевый и незаметный источник связи – почтовых голубей. Ранее дамы не особо дружили, и, будь ее воля, Изма эту дуру ткнула бы клюкой. Но так как слуги в нашем доме неподкупные, то лучше уж держать связь с полоумной Райсой, чем с грязной Эонкой, отсудившей у старухи пять золотых.

И томилась Изма, дурацкие письма читая, лишь потому, что яд получила в обмен на услугу – следить за переездами ратийской шалавы. О ком речь, мы поняли сразу – Лиллиана Рессо, мама Иянс и Инни. Порадовались, что история с мелом для отбеливания стала ближе к разгадке на шаг или два, осталось узнать имя заказчика слежки.

– И сына я не травила! – патетично заявила карга. – Он лишь немного мешал.

– Так немного, что два года пролежал? – Асд стер со лба испарину, поморщился, как от боли. – Чем вам внук не угодил? Своей матерью? Собакой?

– Болтовней! Сукин сын без умолка интересовался, когда с постели поднимется Саггар…

– И это все? – тихо спросил оборотень.

Во взгляде его и голосе угрозы не слышалось, но Изма посерела лицом, а я ощутила мороз, пробивающий кожу. Стало страшно и неуютно находиться рядом. И если я могла сделать спасительный шаг назад, то карга осталась на месте. Жалкая и трясущаяся в дорогущем наряде.

– Так он вас утомил? Хотя о чем это я?! Хороший повод. Вы меня тоже смертельно утомили, – мягко улыбнулся он и пробил руку тарийки ядовитой иглой. – Прощайте, многоуважаемая.