композиторов, самим божественным Моцартом. Заведите большую шкатулку, и вы услышите, как за ней заиграет маленькая шкатулочка! Ах, дорогая и добрая мэм, если вы любите меня…

– Сэр!!! – воскликнула миссис Пентрит, почти задыхаясь от негодования и покраснев до самых корней волос.

– Что вы имеете в виду, сэр, обращаясь с такими возмутительными словами к уважаемой женщине? – вмешался мистер Мондер. – Вы думаете, нам нужны здесь ваши иностранные звуки, ваша иностранная мораль и ваше иностранное богохульство? Да, сэр! Богохульство. Любой человек, который называет любого человека, будь тот музыкантом или еще кем, «божественным», является богохульником. Кто вы, чрезвычайно дерзкий человек? Вы безбожник?

Прежде чем дядя Джозеф успел сказать хоть слово в защиту своих принципов, прежде чем мистер Мондер успел выразить еще большее возмущение, их обоих заставил замолчать тревожный возглас экономки.

– Где она? – воскликнула экономка, стоя посреди гостиной и оглядываясь с недоумением.

Опрятно одетая дама исчезла. Ее не было ни в библиотеке, ни в столовой, ни в коридоре. Экономка вернулась к мистеру Мондеру с выражением неописуемого ужаса на лице и с минуту стояла, глядя на него, совершенно беспомощная и совершенно безмолвная. Но придя в себя, она яростно набросилась на дядю Джозефа.

– Где она? Я должна знать, где она! Говорите! Вы двуличный, бесстыдный человек! Говорите, где она!

– Полагаю, она решила осматривать дом самостоятельно, – сказал дядя Джозеф. – Мы обязательно найдем ее в одной из комнат.

Дядя Джозеф догадался, что ненароком оказал племяннице ту самую услугу, в которой она так нуждалась. Будь он самым хитрым из людей, он не смог бы придумать лучшего средства отвлечь внимание миссис Пентрит от Сары, чем его поступок в тот момент, когда он даже не думал об истинной цели, с которой они вошли в дом. «Так, так! – думал про себя дядя Джозеф, – пока эти два сердитых человека ругали меня по пустякам, Сара ускользнула в комнату, где лежит письмо. Хорошо! Мне остается только ждать, пока она вернется, и позволить этим двум сердитым людям ругать меня, сколько им вздумается».

– Что нам делать? Мистер Мондер, что же нам делать? Мы не должны терять ни минуты. Мы должны ее найти. – Она обратила внимание на лестницу. – Может быть, она ушла на другой этаж. Мистер Мондер! Ждите здесь и ни на секунду не выпускайте из виду этого иностранца. Я сбегаю наверх и посмотрю в коридоре. Все двери в спальни заперты – не думаю, что она сможет там спрятаться.

С этими словами миссис Пентрит выбежала из комнаты и бросилась к лестнице.

Пока миссис Пентрит искала в западной части дома, Сара торопливо бежала по одиноким переходам, ведущим в северные комнаты.

Напуганная безвыходностью ситуации, она выскользнула из гостиной в коридор, как только увидела, что миссис Пентрит повернулась к ней спиной. Не задумываясь, не пытаясь взять себя в руки, она добежала до комнаты экономки. Она не знала, как будет оправдываться, если с кем-то встретится. И не знала, что делать, если ключей не окажется на их прежнем месте. Мысли ее были в смятении, в висках пульсировало. Ее вела одна дикая, стремительная и ослепляющая мысль – попасть в Миртовую комнату. Она же придавала неестественную быстроту ее дрожащим ногам, неестественную силу ее дрожащим рукам, неестественную храбрость ее замирающему сердцу.

Она вбежала в комнату экономки, даже не проявив обычной осторожности и не подождав минутку, чтобы прислушаться к происходящему за дверью. Внутри никого не было. И сразу она увидела знакомый гвоздь в стене и ключи, все еще висевшие на нем связкой, как они висели в давно минувшие времена. В мгновение ока они оказались у нее в руках, и она снова пустилась в путь по одиноким коридорам, ведущим в северные комнаты, петляя и сворачивая, словно вчера еще здесь ходила. Она бежала, не останавливаясь, чтобы прислушаться или оглянуться, и не замедляясь, пока не оказалась на верхней площадке черной лестницы и не приложила руку к запертой двери, ведущей в северный холл.

Перебирая связку в поисках первого нужного ключа, она обнаружила пронумерованные бирки, не замеченные в спешке, которые архитектор методично прикрепил ко всем ключам, когда осматривал дом по приказанию мистера Фрэнкленда. Она замерла и задрожала всем телом, как будто ее охватил внезапный озноб. Ужас только усилил нетерпение, гнавшее ее вперед, и она отчаянно принялась перебирать связку ключей.

На одном из ключей не было бирки, и он был больше остальных – это был ключ, подходящий к двери, перед которой она стояла. Она повернула его в ржавом замке с силой, на которую в любое другое время была бы совершенно неспособна, и она распахнула створку ударом руки. Задыхаясь, она пронеслась через забытый северный холл, ни на секунду не останавливаясь, чтобы закрыть за собой дверь. Ползучие твари, шумные домашние рептилии, населявшие это место, тенью разбежались к стенам. Она не замечала их, не оглядывалась в их сторону. Она бежала через холл и по лестнице, пока не вышла на открытую площадку на самом верху, и не остановилась перед первой дверью.

Нет, то была не та, которую она искала. Белым мелом на ней был нацарапан знак – I. Она силилась сообразить, что значит этот знак; но не могла. Тогда, в отчаянии, она закрыла лицо руками и простояла несколько минут, а затем медленно пошла дальше, глядя на двери. II, III, IV – номера совпадали с бирками на ключах.

Сара вздрогнула. IV. То была дверь Миртовой комнаты.

Остановилась на этом нумерация комнат? Она прошла дальше. Нет. Четыре оставшиеся двери были пронумерованы до VIII.

Она снова вернулась к двери Миртовой комнаты, отыскала ключ с цифрой IV, задумалась и недоверчиво оглядела пустынный коридор и северный холл. Фамильные портреты, которые выпадали из рам в день, когда она прятала письмо, по большей части сгнили и лежали на полу черными рваными полосами. Острова и континенты сырости, словно карта какого-то странного региона, раскинулись по высокому сводчатому потолку. Тяжелая от пыли паутина гирляндами свисала с поломанных карнизов. Пятна грязи на полу были грубыми отражениями влажных пятен на потолке. Широкая лестница, ведущая на открытую площадку перед комнатами первого этажа, сильно просела с одной стороны. Перила отломились, образовав неровные щели. Дневной свет померк, воздух затих, земные звуки смолкли в северной части дома.

Но вот послышался какой-то звук. Откуда он? Из Миртовой комнаты, подсказало Саре разыгравшееся воображение. Она забыла о подозрительной нумерации дверей, она стала нечувствительной к течению времени, не осознавая риска быть обнаруженной. Она могла только слушать.

Это был тихий шелестящий звук. Он перемещался то в