К Галине приехали втроем. За весь период «холодной войны» между подругами, развязанной после злополучного дня рождения, это была их первая встреча. Марианна заметно нервничала, проигрывая в уме наихудшие варианты проявления нежных чувств между подлой предательницей и Константином. Но, услыхав панибратское приветствие подруги «Здорово, Костян!» и его подчеркнуто сдержанное «Приветствую, Галина», она с превеликим облегчением позволила себе усомниться, поняв, что нежностью здесь и не пахнет. Они общались – это очевидно, но близости, одна мысль о которой причиняла Марианне невыносимую боль, между ними не было и в помине.

– Ты слышала об Илье Вадимовиче, – обратился к Галине Константин, разуваясь в прихожей. – Илья, позволь представить тебе Галину. – Он обернулся к застывшему в дверях медиуму.

Илья, находясь по обыкновению в прострации, устремил взор вдаль, поверх неизменной Галиной дульки, туда, где из окна высотки открывался вид на шпиль Останкинской башни. Галя, нисколечко не растерявшись, деловито впихнула его в квартиру. Громкий звук захлопнувшейся двери встряхнул медиума, и он послушно проследовал в комнату, увлекаемый бойкой хозяйкой.

После встречи с Галей Марианну мучила совесть. Она ругала себя за недостойные мысли о подруге, за свое не в меру разыгравшееся воображение, заставившее придумать о них с Константином невесть что. Девушка, поддавшись сиюминутному порыву, набрала номер подруги, чтобы напрямую спросить, что их с Константином на самом деле связывает. Но по телефону разговор не вышел, пришлось пригласить Галю к себе. Подруга охотно откликнулась, и вот она уже деловито расхаживала по квартире Марианны, то тут, то там натыкаясь на старые фото, и у каждой ей было что сказать, что вспомнить.

До интересующей темы добрались не сразу. У Марианны, как назло, в прихожей лежала колода Таро, прикупленная на знаменательном семинаре, да так и не распечатанная.

– Ух ты! – Галина вся аж зарделась, завидев карты. – Дай я тебе погадаю! И никаких «нет» не приму. На этот раз не отвертишься!

Пришлось согласиться.

Девушки расположились за кухонным столом. Галина по-хозяйски подыскала среди тряпок подруги темную скатерть, разложила ее поверх стола. Зажгла свечи. Распечатала колоду, пошептала над ней что-то.

– Задавай вопрос – что ты хочешь узнать у карт? В уме спрашивай, мне можешь не говорить, – сказала Галя.

Марианна задумалась.

– Загадала, – сказала она.

Галя взяла в руки колоду, перетасовала и вытащила поочередно три карты:

– Ого! Сразу два старших аркана: Верховная Жрица и Отшельник. Если расклад на отношения, то хорошего не жди: Верховная Жрица – старая дева, Отшельник – одиночество.

– А между ними?

– Семерка Мечей. Плохая карта. Предательство. Если ты загадала на мужчину, то опасность исходит от него.

Не сказать чтобы Марианна расстроилась. Неблагоприятным прогнозом на отношения ее трудно удивить – все как всегда. Девушка, понимая, что Галя – дилетантка, почти ее не слушала. Она смотрела на карты двух старших арканов. Снова Верховная Жрица – картинка на коробочке изначально привлекла девушку своей таинственностью, – монахиня в длинной одежде, сидящая меж двух колонн, черной и белой, женщина будто хотела сообщить что-то недогадливому разуму, звала прочесть свиток, лежащий на ее коленях. При взгляде на вторую карту – Отшельник, Марианна сразу подумала о ведьме из дремучего леса, отшельнице, которая так скверно повлияла на ее судьбу. Внизу обеих карт значились цифры «2» и «9» – порядковые номера арканов, вместе – «29». «И снова это число», – подумала Марианна, решив, что на этом ритуал гадания пора завершить.

Наконец речь зашла о том, что Марианну интересовало больше всего. Галя в характерной для нее непринужденной манере описала их первое с Константином, если так можно выразиться, свидание.

– Этот твой товарищ, – рассказывала Галя, – заявился ко мне этаким франтом: рубашка шелковая черная, блестит-переливается, брюки выглажены – прям конфетка! Бутыль вина в руках. Думала, вот повезло на старости лет! Отбила у подруги ухажера, ты уж извини. – Галя хихикнула. – Но не тут-то было! На накрытый стол он даже не взглянул. К вину не притронулся, пришлось все самой вылакать. Зато охоч до расспросов оказался. Выспрашивал и выспрашивал, хоть язык ему вырывай! И все о тебе. Про тот случай с гадалкой Изабеллой Родионовной, которую ты бабкой обозвала. Короче, поняла я, что твой он клиент, мать, а не мой. За одно ему благодарна – советы мне дельные насчет всяких «психов» у моих деток дал, на том и сошлись. Звоню ему чуть что, пользуюсь! Бери, коль дают!

Душа Марианны пела, дыша ароматами полураспустившейся сирени, далеких южных ветров, наслаждаясь теплом восходящего солнца, о котором в действительности приходилось лишь мечтать. Но каждый раз, возносясь на незримых крыльях к вершинам сладостных грез, она тут же с грохотом, как в том допотопном лифте, опускалась на землю. Воспоминания о проклятии цыганки тяжелым грузом тянули вниз. «Оставь мечты, – говорила цыганка. – Не та ли это песня, что повторяется вновь и вновь? Он – не первый, о ком ты мечтаешь, и не первый, кто растопчет твои мечты в труху. Тебе не суждено допеть эту песню до конца! В этой жизни другой судьбы для тебя нет». Но сердце пело без устали, как ни старалась Марианна унять его назойливый напев. Не утихала она и в тот день, когда они с Константином подъезжали к маленькой деревушке вблизи железнодорожной станции Салтыковка.

– Улица Лесная, – разглядел Константин табличку на одном из домов. – Если есть улица, должен быть и дом, – логически предположил он, в задумчивости растягивая слова.

– Не представляю себе, как мы его найдем, я точно помню – он далеко в лесу, – засомневалась Марианна.

– Ты сама говорила, что от станции пошла не в ту сторону, петляла, заблудилась. Не исключено, что ты ходила по лесу кругами. Кстати, а как ты вернулась обратно?

Марианна впала в ступор. Ведь она напрочь позабыла, как очутилась дома после достопамятных лесных скитаний. Девушка сосредоточилась, изо всех сил напрягая извилины, вызывая в уме образы того злополучного дня, картина следовала за картиной, ненужное отставлялось в сторону, пока на горизонте не возникли два черных крыла.

– Вспомнила! – выдохнула Марианна после продолжительного самокопания. – Из избушки я пошла за вороной. Она вела меня через сугробы, срезая путь. На дорогу я не смотрела. Помню только, что к станции мы вышли за считаные минуты.

Константин не смог удержаться от смеха. Он даже остановил автомобиль у обочины, чтобы вдоволь насмеяться.

– Что ты смеешься? Я серьезно! Все так и было! – с наигранной обидой в голосе произнесла Марианна.

– Шла за вороной, – смеясь, повторял ее слова Константин, в приступе смеха наклоняясь головой к рулю. – Мне пора перестать удивляться. С тобой не жизнь, а сказка какая-то выходит!

Смех не приблизил к цели, но зато разрядил обстановку, благодаря чему поиск верного пути перестал быть проблемой.