– Ладно, – буркнул Деклан.

Эдвина просияла и первой направилась к выходу.

День клонился к закату, когда вернулись Каррадерс и Биллингс, которых Деклан отправил к Сэмпсону, чтобы узнать, где живет жрица вуду.

Эдвина, которой не терпелось приступить к действиям, села в карету и устроилась на сиденье. Когда рядом с ней сел Деклан и карета тронулась с места, она не скрывала улыбки. Хотя ей очень хотелось узнать, что расскажет им жрица об Ундото и пропавших людях, главным источником ее внутренней радости было то, что Деклан согласился взять ее с собой. Они расследуют дело вместе… Она все время будет с ним, какие бы испытания ни подбросила жизнь!

Эдвина думала, что жрица живет в одном из самых тихих уголков колонии, но, после того как они спустились с Тауэр-Хилл, Денч повернул на восток. Вскоре они выехали из центра, но не повернули к той части Фритауна, где находилась церковь Ундото. Денч по-прежнему ехал на восток. Карета продвигалась все медленнее. Чем дальше они забирались, тем более ухабистой становилась дорога и тем более ветхими и жалкими – жилища.

Наконец они снова повернули. Дорога пошла в гору, удаляясь от побережья. Довольно скоро карета остановилась.

– Жди меня здесь. – Деклан вышел, оставив Эдвину в карете.

Наклонившись вперед, она выглянула в окошко, стараясь понять, где они находятся. Быстро сгущались сумерки – в тропиках ночь наступает стремительно.

– Уж лучше бы нормальные сумерки, – пробормотала она, понимая, что здесь настоящих сумерек ждать не приходится.

В сгущающемся мраке она едва различала скопление полуразрушенных домишек. Многие из них точнее было бы назвать шалашами. И хотя здесь были не самые ужасные трущобы, строения нисколько не напоминали английские коттеджи.

Здесь дорога, похоже, заканчивалась; Эдвина прищурилась, но не заметила впереди ни улицы, ни даже тропы.

Она слышала, как Деклан, понизив голос, разговаривает с Денчем и Биллингсом, который поехал с ними в качестве лакея-телохранителя. Хотя она не различала каждое слово, поняла: ни Деклан, ни его люди раньше здесь не бывали. Они не догадывались, что привезут ее в такое опасное место. Разговор вращался вокруг того, как наилучшим образом обеспечить ее безопасность.

Прошло несколько напряженных секунд; Деклан распахнул дверцу и посмотрел на нее в упор:

– Вряд ли ты согласишься идти дальше.

Эдвина пытливо смотрела ему в лицо, стараясь понять, что он решил.

– Неужели ты правда думаешь, что мне будет спокойнее здесь, без тебя, чем там – с тобой? – Кроме того, она не собиралась отпускать его в одиночку искать жрицу вуду в этом лабиринте.

Он посуровел; его красивое лицо словно окаменело.

– Жрица живет со своими соплеменниками, вон там! – кивком он указал на скопление хижин у себя за спиной.

Посмотрев за плечо мужа, Эдвина увидела туземную женщину, закутанную в яркие разноцветные шали. Она прошла между двумя хижинами и исчезла. Присмотревшись, Эдвина заметила: узкая щель, в которую протиснулась туземка, оказалась проходом в своеобразный переулок, точнее, на узкую, извилистую тропинку. Вскоре оттуда вышел какой-то мужчина. Он внимательно осмотрел карету, но вскоре отвернулся и зашагал дальше, в сторону берега.

Деклан проследил за направлением ее взгляда:

– Жрица живет на холме, в центре квартала. К ней надо подниматься по той тропинке.

– Что ж. – Эдвина наклонилась вперед и высунула голову наружу. – Очевидно, и нам придется пойти этой тропой.

Деклан слегка отстранился, чтобы лучше видеть ее; от него не укрылась многозначительность ее слов. После секундного колебания – в нем шла внутренняя борьба – он вздохнул и взял ее за руку.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты – необычайно упрямая женщина?

– Да. Мне говорят об этом с самого детства!

Выйдя из кареты, Эдвина расправила платье. Выпрямившись, она огляделась по сторонам.

Здесь заканчивалась дорога, по которой они приехали. Впереди был тупик. Со всех сторон их окружали домишки, которые лепились друг к другу по склону холма. Выехать отсюда можно было только так же, как они сюда приехали. Тупик освещался несколькими коптящими факелами, установленными в примитивных подставках. Эти своеобразные уличные фонари стояли довольно далеко друг от друга. В тусклом свете виднелись лишь фасады ближайших к ним домиков; холм был почти полностью погружен во мрак.

В домах жили люди; одни местные обитатели выглядывали из окон, другие сидели на крылечках или собирались группками на крошечных террасах. Хотя никто откровенно не глазел на них, Эдвина не сомневалась: все говорят только о них и внимательно наблюдают.

Посмотрев на Деклана, она состроила вопросительную гримаску.

Он угрюмо вздохнул, взял ее под локоть и повел к узкому проходу, в котором скрылась женщина в цветастых шалях.

– Денч развернет карету и будет ждать нас здесь, – тихо предупредил он. – Но в таких местах карета и лошади представляют большую ценность, поэтому Биллингсу придется остаться с Денчем. Нам же надо надеяться на то, что визит к жрице наверняка защитит нас от беды.

Эдвина кивнула, стараясь хоть что-то разглядеть во мраке. Деклан занимался тем же самым. Она мимолетно порадовалась, что решила надеть в поездку синее дорожное платье вместе дневного нарядного; более плотная ткань позволяла ей чувствовать себя спокойнее. Кроме того, в нем легче бежать в случае неожиданной опасности.

Они вышли на тропинку. Деклан взял ее под руку, слегка сжал локоть и повел вперед. Тропинка показалась ей бесконечной. Места на ней с трудом хватало двум идущим рядом людям. Тропинка не была прямой; она извивалась туда-сюда, медленно поднимаясь в гору в окружении старых домишек. Самые первые дома выходили на тропинку; двери остальных домов, как поняла Эдвина, выходили куда-то в противоположную сторону. После того как они прошли первые четыре дома, Эдвина оглянулась и поняла, что больше не видит прохода и кареты, в которой они приехали.

Эдвина молча шла вперед, прижимаясь к Деклану. Он не спешил, наоборот, замедлял шаг, чтобы ей легче было приноравливаться к нему. Кроме того, он постоянно озирался по сторонам и прислушивался.

Чем дальше они забирались, тем больше Эдвине казалось, что домишки наступают на них; вскоре у нее сложилось впечатление, будто они бредут в лабиринте с прочными стенами.

Они подошли к развилке; от их тропы отходила другая, еще более узкая тропка. Деклан остановился только для того, чтобы осмотреться и прислушаться. Убедившись, что на тропе никого нет, он повел ее дальше.

– Ты знаешь, куда идти? – прошептала Эдвина, сжав ему руку.

– Дверь ее дома выходит на эту тропинку; она выкрашена в красный цвет. Очевидно, это единственная красная дверь во всей округе.