Инга убрала руки от глаз. Ее веки горели, но ей удалось не заплакать.

— Если он мертв, то я потеряла не только своего мужа. Я ведь осталась одна против такого множества открытых вопросов… Тогда все получается так, словно нить моей жизни просто оборвалась и болтается теперь, ни с чем не связанная, с обтрепанным краем… Я ничего не знала — и никогда не узнаю. — Она горестно взглянула на собеседницу и увидела в ее глазах сочувствие и отзывчивость.

— Хочу вам кое-что пообещать, — сказала Ребекка. — Если все действительно сложится именно так, я помогу вам узнать все о прошлом Мариуса. Нет ни одного человека на этом свете без единой привязки к своему прошлому. Мы найдем эти следы — и вы сможете сложить частички мозаики, пока не получится цельная картина.

Инга кивнула.

"Пока не получится цельная картина…"

Ингу передернуло при мысли, что может получиться такая картина и что позже она пожалеет об увиденном.

3

Пит Беккер позвонил через двадцать минут. Карен к тому времени выпила уже три рюмки водки и чувствовала себя более-менее готовой к предстоящему приключению.

— Хай, — сказал Пит, — как дела?

Женщина улыбнулась — как ей показалось, с усилием.

— Сойдет. Я изрядно нервничаю, как подумаю о том, что нам предстоит…

— Я тоже, — признался Беккер.

Они взглянули друг на друга. Оба сознавали, что пока еще ничего не сделали и легко могут отступить от своего плана.

— Почему вы это делаете? — спросила Карен.

Садовник помедлил.

— Не знаю. Я думаю, что так должно быть, или… — Он переступил с одной ноги на другую и провел пальцами по своим волосам, словно давая себе некий толчок. — Да нет, черт побери, что я за ерунду говорю! Если честно, то я бросовый человек. У меня огромные проблемы. Кто сегодня еще нанимает садовника? Весь мир экономит, и если в скором будущем в моей жизни не произойдет что-то существенное, в ближайшие месяцы мне придется подавать заявление на получение социальной помощи.

— О, — произнесла Карен и тут же поняла, как глупо это прозвучало.

— Вот именно — о! — повторил Пит. — Таков мир по другую сторону комфортабельных личных домов с красивыми садами, классными машинами и ухоженными супругами. В этой стране происходит чертовски жесткая борьба за существование, можете мне поверить.

— Я живу не на Луне, — возразила его собеседница, — и в мире комфортабельных личных домов тоже существуют заботы и нужды, тут вы можете мне поверить.

— О’кей! — произнес садовник. Момент резкости и раздражения миновал; Беккер снова был милым, загорелым, беззаботным молодым человеком. — Это должно было стать чем-то вроде постоянной работы, которую мне предложил Леновски, — пояснил он. — Кроме работы в саду, в мои обязанности входили бы ремонтные работы снаружи и внутри дома. Кроме этого, я должен был, по необходимости, колоть дрова для камина и складывать их в поленницу, осенью подметать листья, а зимой убирать снег. В общем, всё в таком роде — вещи, с которыми пожилые люди уже не вполне справляются. За это он собирался платить мне ежемесячно фиксированную плату. Не бог весть какое состояние, нет, но основа, которая помогла бы мне перебиваться без ведомства социальной помощи. Я уже неделями только и думаю, что об этом единственном шансе. Понимаете? Меня убивает, что эти два старика, очевидно, пропали. Я просто должен знать, что с ними произошло. Вы можете считать меня жадным и расчетливым, но речь идет о моем существовании!

Карен прикрыла за собой дверь.

— Я не считаю вас жадным и расчетливым. Я понимаю вас и теперь вижу намного больше смысла в том, что мы делаем. Пойдемте.

Она почувствовала, что удивила его.

Машина Пита была припаркована перед участком соседей. Он перемахнул на погрузочную площадку своего автомобиля для перевозки грузов, выкрашенного в зеленый цвет, и снял оттуда лестницу, а Карен открыла ворота в сад. По дорожке, на которой еще больше подрос львинный зев, они прошли в заднюю часть сада, где остановились под каменным балконом. Веранда с запыленными подушками на стульях и смятой скатертью в углу представляла собой ту же унылую картину, что и несколько дней назад.

— У меня определенно дурное предчувствие, — сказала Карен.

— У меня тоже, — промолвил садовник и установил лестницу, которая без проблем доходила до верхней балюстрады. — Итак, я сейчас поднимусь наверх, чтобы выяснить, что там. А вы ждите здесь, внизу. В конце концов, у нас там, наверху, нет шансов проникнуть в дом.

Беккер поднялся наверх и скрылся из глаз Карен, перемахнув через балкон. Женщина уставилась ему вслед. За садовой изгородью, у нее во дворе, стоял Кенцо, который взволнованно лаял в их сторону.

— Видите что-нибудь? — крикнула Карен приглушенным голосом.

Пит появился около лестницы.

— Здесь действительно есть окно, на котором открыты жалюзи. Это наш единственный шанс.

— Но как вы хотите его открыть?

— У меня есть с собой стеклорез.

"А он хорошо подготовился", — подумала Карен и почувствовала, что ей крайне не по себе.

— Я попробую вырезать кусок стекла из окна, — продолжил Беккер, — чтобы просунуть руку и открыть окно изнутри.

— А если включена сигнализация?

Пит пожал плечами.

— На этот риск нам придется пойти.

— Мне подняться наверх?

— Да. Надеюсь, вы не боитесь высоты?

"Это я сейчас узнаю", — подумала Карен и приступила к подъему. Кенцо, видимо, так поразила эта картина, что он перестал лаять и широко открытыми глазами стал наблюдать за своей хозяйкой.

Наверху садовник помог ей на последнем этапе, когда она перебиралась через ограждение. Карен утвердилась на маленьком балконе, стряхивая пыль с джинсов. Вокруг нее стояли горшки терракотового цвета с геранью, бегонией и маргаритками, но вид у этих цветов был такой же жалкий, как и у их собратьев по несчастью внизу в саду: они торчали в засохшей земле, сильно увядшие, свесив головки.

— Смотрите, — сказал Пит, — вот это окно я хочу открыть.

Окно без жалюзи выглядело, как единственный живой глаз в кажущемся мертвым доме. Оно казалось безобидным и нормальным по сравнению с угрожающими признаками начинающегося процесса запущенности. С другой стороны окна свисали белоснежные кружевные гардины.

— Вы считаете, что сможете вырезать дырку в оконном стекле? — спросила Карен. Ее все больше одолевали сомнения. К тому же она не могла отделаться от ощущения, что за ними со всех сторон наблюдают. Ей казалось, что она страшно выделяется на этом балконе. Наверняка во всех соседних домах уже заметили, что здесь два человека пытаются пробраться по лестнице в пустующий дом, и теперь не спускают с них глаз. А может быть, кто-то уже вызывает полицию…