– Спасибо тебе, – сказала она, видя, как этот несчастный положил ботинок на землю и отошел, отворачиваясь. – А у нас вот тут Нерончик поправился, лапа скоро совсем заживет.

Пес подтвердил ее слова бодрым лаем.

На этот раз хозяин хижины принес упаковку сосисок и два гамбургера, а также мешок сухарей. Аня обрадовалась сухарям с маком, с детства их любила.

Вечером вместо подозрительных тушек животных жарили на костре сосиски. Ботинок высох у костра, и хоть ужасно скукожился, его можно было носить.

Когда Аня пошла к ручью, чтобы вымыть котелок и две стеклянные банки, используемые вместо чашек, пес увязался за ней, он вообще теперь старался не оставлять ее одну. Он сдернул повязку, зализал лапу и ходил теперь хоть и прихрамывая, но вполне неплохо. Говорят же, что заживет как на собаке.

У ручья пес спугнул любопытную ондатру, погнался за ней, провалился в ручей, потом долго отряхивался, забрызгал Аню… в общем, они весело провели время. А когда возвращались, пес вдруг заскулил и стал жаться к ее ногам.

– Что там? – забеспокоилась Аня. – Кто там, чужие? Тихо! – Она дернула собаку за ошейник.

Они подошли тихонько, так что ни одна ветка не хрустнула. Впрочем, предосторожности были излишни, на поляне происходило такое, что до них никому не было дела.

Хозяин хижины лежал на земле лицом вниз, на нем сидел здоровенный амбал. Двое других, ростом поменьше, отирались рядом. Один деловито резал спальный мешок на мелкие кусочки, второй щекотал несчастного за шею длинным ножом и приговаривал:

– Покажи личико, ну покажи личико!

При этом все трое громко ржали и матерились, наблюдая, как несчастный хозяин хижины пытается отвернуться.

Внезапно Аня поняла, что он не может выносить, чтобы кто-то смотрел на его лицо, и ощутила всю его боль и ужас. И еще она поняла, что три подонка прекрасно про это знают и мучают его нарочно. И что так же они мучали раньше и собаку, не зря Ронни сейчас боится.

У нее самой сильны были воспоминания о жестких руках, которые сжимали ее шею, о чужом нечеловеческом голосе, что говорил ей в ухо ужасные слова, о своем страхе… Наверно, поэтому она поняла боль другого человека.

Аня сама не помнила, как выскочила на поляну, с размаху запустив тяжелым котелком в ближайшего хулигана. Котелок попал ему по плечу, он выронил ножницы, которыми резал спальник, и повернулся в удивлении. Аня успела еще заметить совершенно юное, безусое лицо – ну да, им всем было не больше шестнадцати, даже тому здоровенному амбалу. Второй подонок, тот, что развлекался с ножом, вскочил на ноги и с воплем «Ты еще кто такая?» бросился на Аню.

Но тут к нему подскочил лохматый клубок весьма приличных размеров и молча вцепился в ногу. Парень взвыл и попытался оттащить пса. Не тут-то было, хватка у пса отказалась чисто бульдожья. Аня в это время обежала поляну и выхватила из костра догоравшее полено. Как раз сбоку можно было схватиться голыми руками.

Не зря в народе говорят – велика фигура да дура. До амбала все доходило медленно, поэтому он только успел подняться, как Аня ткнула ему в лицо горящей головней. Он отскочил, споткнулся о корень и плюхнулся задом в костер.

Опять-таки дошло медленно, так что штаны прогорели качественно, и не только штаны. Поляну огласил оглушительный рев, которому вторили крики того, в чью икру вцепился пес.

Не тратя времени даром, Аня устремилась к последнему подонку, невредимому, если не считать удара котелком по плечу.

Тот оказался трусом, увидев прямо перед собой разъяренную Аню с головней наперевес, он тоненько взвизгнул и бросился наутек. Аня бросила ему вслед полено и попала по голове. Особого урона не нанесла, разве только моральный.

Второй тип исхитрился, схватил нож и пытался ранить собаку. Аня подоспела как раз вовремя, чтобы двинуть его поленом, теперь уже не из костра, и отобрать нож. Пес наконец отпустил ненавистную икру, и парень похромал за своими приятелями.

Аня с удовлетворением увидела, что штанина его была мокрой от крови.

Зрелище было отличное. Один хромал, второй держал голову на сторону, амбал жалобно подвывал, поскольку его зад, видно, сильно обгорел.

– Только посмейте еще его тронуть! – крикнула им вслед Аня. – Тогда вообще убью!

Когда все стихло, Аня повернулась, но не нашла никого возле хижины, кроме Ронни, усиленно лизавшего лапу. Хозяин хижины исчез. Аня вздохнула и пожала плечами.

Утро выдалось чудесное, как будто не конец октября, а самое настоящее лето. Конечно, ночь была холодная, зато небо голубело над поляной и солнце просвечивало сквозь ветви деревьев.

Аня умылась, прибрала следы вчерашней битвы, отдала Ронни сосиски, валявшиеся на траве.

Хозяина хижины не было, зато где-то через час она услышала приближающийся треск мотоцикла. Сначала хотела затаиться в хижине, потом решила, что лучше оставить себе свободу маневра – мало ли, вдруг понадобится уносить ноги.

Села под навесом и положила нож так, чтобы можно было быстро взять.

Мотоцикл затих, и через некоторое время на поляне появился человек. Немолодой, коренастый, он ступал твердо и уверенно, поглядывая по сторонам. Подошел к хижине, открыл было дверь, но тут пес не выдержал и зарычал.

Человек повернулся и посмотрел сверху вниз на собаку, нисколечко не испугавшись рыка.

– Привет! – сказал он. – Что ж плохо дом охраняешь? Я ведь почти вошел.

– А что же вы у хозяев разрешения не спрашиваете? – Аня поднялась с места.

– О! Тут новая хозяйка, оказывается, есть! – незваный гость повернулся и внимательно окинул взглядом Аню.

Показалось ей или нет, что в глазах его мелькнула насмешка? И то верно, если посмотреть на нее его глазами, то получается, что перед ним стоит форменное чучело в одежде явно с чужого плеча, с давно не мытыми волосами и с шишкой на лбу.

Однако Аня ничуть не смутилась, она очень рассердилась. Вот чего он приперся? Его не звали.

– Ты кто ж такая будешь? – спросил мужчина, усевшись на обрубок дерева, используемый вместо табуретки.

– А вам зачем? – огрызнулась Аня. – Вы сами-то кто и зачем сюда явились?

– А я – местный участковый… из Негодуева.

– Как? – против воли Аня прыснула.

– Село такое, Негодуево, – охотно объяснил мужчина, – я там на службе состою.

Он порылся в кармане и показал из своих рук Ане удостоверение.

– Романов Петр Алексеевич, – прочитала она.

– Ну да, – усмехнулся участковый, – прямо как царь.

– И чему, Петр Алексеевич, обязана тем, что вижу вас? – спросила Аня голосом, которым разговаривала с рассерженными родителями Васьки Броненосцева, когда он, чтобы сорвать контрольную, устроил короткое замыкание, оставив всю школу без света на полдня. Причем мамаша Броненосцева всегда стояла за своего сына горой и ни в какие его преступления не верила.