– Так. Тебе что нужно, сынок?

– Помириться пришел, – выдавил из себя Найджел. – Но вижу, тебе не до меня…

Остеон махнул рукой.

– Джель, ты понимаешь, что у нас война? Вой-на…

– Да прогонит Артан этих скотоложцев! И Рид тоже… Давай бал устроим?

– Какой бал?

– Ну… скоро моя невеста должна приехать.

Остеон скрипнул зубами.

– Найджел, я не возражаю. Устраивай. Я сейчас скажу канцлеру, пусть выдаст средства. И заодно приготовь для Дилеры летний дворец, вы же не сразу в храм отправитесь, а жить в посольстве ей будет невместно.

– Хорошо. Сделаю. Ты на меня больше не сердишься?

Остеон посмотрел на сына.

Вот как есть – Лидди. Только мужской ее вариант, но такой же очаровательный, с таким же взглядом, и манера склонять голову к плечу – тоже ее…

– Не сержусь. Иди сюда, сынок…

Кто сказал, что королю нельзя обнять родимое чадушко? Даже если оное на голову выше отца вымахало?

Так Остеон и сделал.

Брат, Сестра, давно ли по дворцу бегал мальчишка с золотыми локонами, который глядел умильными глазенками, лез ко всем на ручки и требовал сладостей?

Куда ушло то время?

Куда ушла молодость?

На миг отец и сын застыли в объятиях, потом Найджел осторожно высвободился.

– Выпьешь? Чуток вина?

Лекари запрещали, но Остеон махнул рукой на их запреты. К шервулям! Что бы они понимали, трубки клистирные?

– Давай чуток…

Вино горчило. Но это точно из-за травяных отваров, которыми его пичкали последнее время.

Остеон поморщился и поставил кубок на стол.

– Джель, мне работать надо…

– Сейчас я позову твоего Тальфера, – скривился принц. – Сейчас…

Тальфер едва успел отскочить от двери, когда та распахнулась.

– Иди, тебя отец зовет. Да проследи, чтобы Тарейнский к отцу зашел, а то объясняй ему, идиоту…

– Да, ваше высочество, – угодливо поклонился Барист.

И отправился к королю, думая, что его величеству Найджелу служить будет намного хуже. Если вообще – будет.

Найджел вышел из кабинета походкой победителя.

Пузырек из темного стекла, казалось, прожигал карман насквозь. Но…

Отец сам виноват! А война…

Таким мелочам принц даже не придавал значения. Понятно же, что наши их прогонят! Быстро и качественно. Так что незачем отменять или откладывать свои планы.

Матильда Домашкина

Утро было холодным и серым.

Бывают даже летом такие дни, когда небо противно-пасмурное, за окном капает и больше всего хочется залезть под теплое одеяло и не вылезать.

А надо.

Будильник, который Матильда вчера просто забыла отключить, запищал в привычное время – полседьмого.

Пришлось вставать, хотя Беська и смотрела на хозяйку с недоумением. Мол, ты что? С ума сошла? Иди сюда, давай лучше помурлыкаем!

Беся честно перебралась на руку хозяйке, развернулась, подставляя брюшко, и заурчала. Чеши давай.

Матильда так и сделала. А потом все же выползла из постели. Сегодня ей дали отгул на полдня, и надо использовать его по делу.

Завещание.

Так уж повелось на Руси, что завещание здесь чуть ли не синоним скорых похорон. Вот и не спешат люди с важным делом. Или живут по принципу «После меня – хоть потоп». И опять-таки, завещания не составляют, а в результате после их смерти начинается бордель. И это мягко сказано.

Все умудряются перессориться со всеми чуть ли не из-за пары старых валенок. Или еще чего такого же важного.

Это не Америка, где принято расписывать все до мелочей, в России, если ты напишешь свою последнюю волю и будешь указывать, кому какую чашку отдать или платок, – тебе пальцем у виска повертят.

Но Матильде такое и не было нужно.

Она точно знала, что напишет.

* * *

Нотариус.

Отдельная песня.

Очередь к нотариусу занимают заранее. Потому что работает сей страшный человек медленно и печально, принимая примерно по одному посетителю в два часа. Займешь очередь первой – тебе повезет.

А еще у нотариуса есть секретари и помощники с высо-окой квалификацией. Которые будут раз по шесть документ перепечатывать, чтобы без ошибок.

Так что стоило поторопиться.

Матильда знала удачное место, где в одном доме сошлись три нотариальных конторы – и не прогадали. Люди шли сюда, справедливо полагая, что хоть к кому-то, но попадут. Вот и она пришла. Второй. Первый, мужчина лет сорока, видимо, очередь с ночи занимал, выглядел он ужасно усталым, но Матильда и сама была не лучше.

Она заняла очередь, дождалась третьей – симпатичной женщины лет сорока пяти, которая заняла очередь за ней, и отбежала на пару минут.

Хвала тем, кто придумал круглосуточные магазины и автоматы с горячим кофе.

Американо? Матильда предпочитала капучино, но половина кнопок была замазана чернилами, что означало – не работает. Ну и черт с тобой, выпьем американо.

Девушка глотнула горькой жидкости и отправилась обратно. Может быть, через час она начнет искать по округе кустики, но это же потом! А сейчас спать хочется. И вообще…

Нотариусы не подвели, появились в девять – целых две штуки.

Матильда переглянулась с мужчиной, который стоял первым, и они почти без слов поделили кабинеты. Она пошла направо, мужчина налево.

К счастью, для написания завещания хватит одного человека. А именно – самой Матильды. Давиду Асатиани здесь делать нечего, да и не надо ему ничего знать.

– Ты уверена? – Малена тоже сомневалась.

– А больше и некого.

– А подруга твоей бабушки? Варвара…

– Тетя Варя? Понимаешь, она в это не ввяжется.

– Не ввяжется – во что?

– Если я сейчас умру, моя мамаша обязательно объявится и начнет войну за наследство. Тетя Варя не станет с ней спорить и постарается договориться. У нее возраст, силы не те…

– Но трое детей?

– Старший живет в другом городе и себе денег уже заработал. Средняя удачно замуж вышла, младшая учится, но вернется ли она сюда? Не знаю.

Малена вздохнула.

– Что ж нам так не везет с родными?

– Не знаю. Но уверена, что с Асатиани эти твари тягаться не будут.

– А нужны ли ему будут эти медяки?

– Не уверена. Но… может упереться просто из принципа.