Наши койки стояли рядом, пока мы в обычных армейских палатках — на отделение (десять человек) — жили.

И я видел, как он просыпался.

Первое движение — рукой, еще не открывая глаз — к тумбочке (на ней сверху у него пачка сигарет и спички заготовлены) — и сразу закуривает… Большие детские глаза блестят в потолок… И только после второй затяжки он обретал свое, так сказать, командирское «Я» и начинал командовать. Для начала — мной (а я за ним наблюдаю в это время из-под прикрытых век): «Командир, вставай!» Ну, и дальше по порядку: «Старшина, подымай роту!» Трудно ему было встать первым.

И вот в эти моменты, от пробуждения до второй затяжки, я его по-человечески жалел… (А мне эти две затяжки-заменяла пара крепких ругательств — безадресно, так, в пространство… Я до завтрака старался не курить. «Здоровый образ жизни»…)

Что хорошо было — что был он беззлобный.

Но, опять же, по-детски беззлобный: детишки и кошку до смерти замордуют — просто из любопытства, и старушку до инфаркта доведут — по непониманию… Но без злобы. Так, «в порядке жизнедеятельности»…

Потому-то я и насторожился так, когда когда-то, когда мы обсуждали перспективы «ухода отсюда» (очень животрепещущая лагерная тема…) — у кого какая доза, кто быстрее ее набирает, кто медленно, и как будут писать дозы дальше — по сколько за разведку, по сколько за АЭС, и сколько будут разрешать писать в день — у кого какие шансы — с учетом уже набранного и прогнозов на будущее… — ротный в ответ на чьи-то слова, что я «хорошо иду, быстро дозу набираю», — сказал каким-то директивным тоном — и этим тоном как будто объявил гонку — причем такую, в исходе которой он был уверен заранее: «Ну ты-то, Мирный, уйдешь после меня»…

Это мне за все хорошее, так сказать… Настоящий заботливый командир, что говорить: «Слуга царю, отец солдатам»… (То есть этой удивительной — для меня просто-таки удивительной! — заботливости кадровых офицеров прежде всего о себе, о своем благополучии — он все-таки в армии научился.)

И эта оброненная им полушутя, в приятельском разговорчике, мимоходом, беззаботно фраза запала мне в душу.

Потому что я не сомневался — он сказал то, что думал.

И это мне сильно не понравилось. Потому что я совсем не хотел ждать, когда капитан Воннов получит свои 25 рентген и доблестно уйдет. В лучшем случае дав мне уйти вместе с собой в порядке о-о-огромного одолжения… милости даже… А в худшем — оставив разбираться с новым начальником, чтоб я вместо него дела за роту передавал… Очень не хотел я зависеть в этом вопросе от милостей капитана Воннова. Ревниво он как-то относился, кто из нас раньше уйдет…

«Ты уйдешь после меня»

Так началась наша невидимая (и не острая, а, я б сказал, «хроническая») гонка…

Где на его стороне были… были преимущества. Чуть не сказал — «все». Не все.

Я в Чернобыле яиц не собирал.

Нач. разведотдела:

— Какие эти гражданские трусы, только договариваются и никогда к АЭС не ездят…

А в это время мы, гражданские (только в военную форму переодетые), которые доставляют им («военным военным») данные с маршрутов, стоим тут же.

Из рабочего блокнота командира взвода

радиационной разведки

Рапорт об этом «событии» никогда написан не был. Хотя доложить об этом происшествии, пусть незначительном, но подрывающем самые устои армии, обязаны были по крайней мере двое из присутствовавших офицеров.

Посторонний же написал бы об этом приблизительно такой рапорт:

Начальник отдела радиационной разведки (далее — «отдела РР») Оперативной группы Министерства обороны СССР подполковник Б. получил от Правительственной комиссии срочное задание и для его выполнения отбыл из расположения штаба ОГ МО СССР вместе с командиром 1-й роты РР капитаном Вон новым и командиром 1-го взвода РР лейтенантом Мирным на стоянку машин РРР.

При появлении офицеров бойцы роты поднялись и построились перед рядом БРДМов в шеренгу по три (впереди командир, за ним в затылок дозиметрист и водитель экипажа). На приветствие подполковника строй дружно гаркнул: «Здравья…! жаю…! тарщ…! …ковник!»

Начальник разведотдела подполковник Б. впервые столкнулся лицом к лицу со своим разведвоинством — тремя с чем-то десятками мужчин 25–45 лет в разношерстной бэушной[57]форме — и начал лично распределять экипажи по маршрутам разведки, сопровождая приказание каждому экипажу энергичным указующим взмахом руки.

Из строя личного состава РР раздались возгласы возражения и неудовлетворения. Игнорируя их, подполковник продолжал отдавать команды экипажам. Командир роты РР капитан Воннов, стоящий позади подполковника Б., на его действия никак не реагировал. Так же как и на отчаянные взгляды командира 1-го взвода РР лейтенанта Мирного, пытавшегося его побудить к прекращению действий подполковника.

Из строя в сторону подполковника зазвучали новые, более громкие возражения. Экипажи бурно выражали свое несогласие с тем, что их посылают на маршруты, которых они не знают. Отдельные выкрики из строя перешли в общий ропот.

Командир роты капитан Воннов попытался пресечь нарушения воинской дисциплины обеспокоенными окриками. Безрезультатно.

Действия начальника отдела радиационной разведки Оперативной группы Министерства обороны СССР подполковника Б. были прекращены командиром 1-го взвода радиационной разведки Мирным.

Нарушая воинский Устав, лейтенант Мирный, стоявший ранее позади подполковника Б., подошел к последнему, и, негромко сказав ему:

— Извините, товарищ подполковник, но здесь командую я, — отменил приказ вышестоящего начальника.

После чего лично распределил экипажи разведки по маршрутам, сверяясь с блокнотом, вынутым из своей полевой сумки. Приказания командира взвода лейтенанта Мирного были выполнены беспрекословно. Подполковник Б. и капитан Воннов в действия лейтенанта Мирного не вмешивались.

Подполковник Б. лично отбыл в разведку с экипажем БРДМа № 82.

В тот день я вернулся из разведки одним из последних.

На стоянке ребята с 82-го БРДМа как раз делились впечатлениями:

— На разведке подполковник — из броника ни шагу! Внутрь втиснулся — через триплексы высматривает, где мерять… А назад приехали, он на стоянке — двумя пальчиками! — респиратор свой, «лепесточек» беленький — снял — и на вытянутых руках — выбросил! И бегом умчался менять ботинки и обмундирование — обмываться… Еще б — БОЕВОЙ ВЫЕЗД СДЕЛАЛ!

M. Е. Салтыкову-Щедрину