…а это ж еще предстоит…

…когда эти списки делать?… Уже нельзя тянуть… Или еще можно?

…шея от усталости аж скрипит — из бумаги в бумагу…

…а если лечь поспать? В палатку, там тепло, надышали; одеяло, сверху бушлат, скрутиться… А утром до подъема встать и доделать…

…сколько там уже до того подъема осталось…

Следующее — вел разведку — получил — фамилия, фамилия…

Перелопачиваю последнюю кучу. Спать хочется, затылок ноет…

Мысленно разбиваю работу на куски. Свирепею — фрагментируя, кроша ее, по кусочкам переплавляю — в сделанное…

Каждая строка доз — рубеж.

Каждый сочиненный экипаж — как выдох.

Один, еще один…

…сложить бы руки на уютный полиэтилен стола — и спать, спать…

До чего ж медленно идет работа, хоть себя и подгоняешь… И хоть все отделение управления роты на помощь пригони, все равно толку никакого, работать будет один, одна голова… Процессор…

Сигареты, взбадривавшие поначалу, исхлестали, сосущая, гложущая, злая усталость угнездилась по всему телу, выжимать из себя новые и новые порции работы — куришь почти беспрерывно…

Сюда б микроЭВМ[55], хотя б такую дрянненькую, как у меня на работе… А ее б хватило? Хватило, тут объем s памяти небольшой…

…Вводишь только числа, дальше все — компьютер: суммирует — за день, всего; лишнее — в долги; сортирует — по дозе, по сроку, по алфавиту — как пожелаешь; любые списки, справки — сама распечатывает; список фонистов, подсчитывает выезды, напоминания, и все — без ошибок…

А я б в это время спал как человек.

СПАТЬ. Завтра с утра доделаю.

Еще немного. Хотя б за вчера все дозы подбить.

Ручка продолжает рассеивать дозы: фамилия — нужная клетка, в верхний левый угол — доза за день, косая черта, нижний правый треугольник — доза суммарная…

В глазах режет — как песку насыпало, пальцы онемело сжимают потускневшую резинку…

«Фамилия?» — «Глухой фонист»…

Помятость переходит в сжатость, жесткость, и эта сухая наполненность автомата делает тобой работу, и ты — как вол в борозде — тянешь — и тянешь — и тянешь — и тянешь — тянешь — вперед — без чувства-мысли — бесконечно…

Тишина. Только ручки скрипят.

Фамилия — доза, фамилия — доза… Фамилия — Можно — Фамилия — Не больше 1,4 — фамилия — доза — фамилия — фонист — фамилия…

Мы перебираем, налаживаем, снаряжаем механизм роты радиационной разведки, которой завтра махать лопатой на АЭС, строить лагерь, заступать в патруль ВАИ, чистить картошку, малевать стенгазету, выкладывать из битого кирпича звездочку перед палатками — 4-я рота сделала, и теперь все должны — единообразие! И, промежду прочим, делать то, ради чего повестками военных комиссариатов «Приказываю Вам такого-то числа-месяца 1986 года к стольки-то часам явиться для убытия на учебные сборы сроком… При себе иметь…» выдернули не спрашивая — вести радиационную разведку… То есть каждодневно привозить из очага поражения колонки цифр, от которых зависит, где и как будут мыть, выселять, рубить лес, рыть, бурить, городить, строить — и платить за это людям. И посылать опять новые экипажи…

В зоне можно находиться, но нельзя жить.

Из рабочего блокнота командира взвода

радиационной разведки

Жить нельзя — работать можно!

так думаешь поначалу, захваченный молодецким азартом: работа спорится, каждый день узнаешь что-то новое, делаешь нужное, важное и оказавшееся тебе по плечу дело…

Нет жизни — нет и работы…

Всего лишь через пару десятков дней всеми своими потрохами, до костей ощущаешь, как катастрофически, сказочно быстро съедает зона энергию, силы, желания человека…

З-О-Н-А

Я бегаю-прыгаю, мечусь по лагерю как угорелый — «Где ротный?» Срочно нужен командир нашей роты, чтоб решить срочные вопросы, которые командир взвода-я — решать со старшим начальством без него просто не может… «Где ротный? Где ротный?» — никто не знает, у кого ни спрошу — а спрашиваю я у всех — и из нашей роты, и офицеров из соседних рот… Все сами как ошпаренные — ЗАВТРА КУЧА ГЕНЕРАЛОВ ПРИЕЗЖАЕТ! Причем не мелкая генеральская сошка, а уровня заместителя командующего Киевским военным округом: Переходное Красное Знамя лучшей части округа вручать (оно и так в нашей бригаде с мая месяца постоянно, и эта процедура «перевручения» ежемесячно повторяется… Угораздило служить в геройской части!). И сейчас нужно срочно решать миллион вопросов, которые стоят перед нашей ротой, а она, как назло, среди лучших, ей вымпел будут вручать… Я второй день в разведку не езжу. «Какая на хрен разведка! Командующий округом приезжает! В лагере работы по горло!» — так мне мое батальонное начальство доходчиво ситуацию разъяснило… Да где ж ротный???!

— Ротный? Ротный яйца собирает.

У меня — глаза на лоб:

— Какие на хрен яйца??! Какие яйца??!

— Какие яйца? Обыкновенные. Кажется, куриные. Я не заметил.

У замполита — перед этим он, как и я, искал ротного как угорелый, — у замполита отрешенные глаза человека, внутреннему взору которого открылось что-то.

И я, словно предчувствуя какой-то «момент истины», сам неожиданно успокаиваюсь и говорю:

— Поподробней, пожалуйста.

— Я ж говорю — яйца собирает, — терпеливо объясняет замполит. — В штабе батальона. Я сам приторчал, — добавляет он уже более «личным», оттаивающим голосом.

Говорит он это мне уже в спину — як штабной палатке иду.

И нахожу там командира нашей 1-й РРР — 1-й роты радиационной разведки. Под стенкой мирно сидящего за длинным столом. Играющего. В детскую такую электронную игрушку, с жидкокристаллическим дисплеем:

С двух сосен — с разных их веток, на разной высоте — скатываются яйца — и падают вниз; «Волк-из-мультфильма» (персонаж) внизу их должен ловить — подставлять кошелку, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Не успел — яйцо падает наземь — разбивается: скорлупки, желтки растекаются… Жалко. Чём лучше играет игрок, тем быстрее — почти как лавина — avalanche! — с разных ветвей разных сосен — ссыпаются — буквально ручьями текут! — яйца… Только успевай вертеться, Волк!