Разумеется, теперь мы горели желанием выследить Наталью и опервоначальной причине нашего появления в городе вроде бы забыли. Наташа вцеркви задержалась, я все-таки вспомнила о Волкове и посоветовала Женьке емупозвонить. Женька набрала номер, но Волков оказался вне зоны досягаемости. Тути Наталья появилась. Мы были уверены, что она захочет встретиться со своимлюбовником, раз уж у нее появилась возможность покинуть монастырь. Я считала,что он живет в городе. В деревне, где все на виду, о ее отношениях с некиммужчиной наверняка бы знали и слух дошел бы до матушки, после чего Натальепришлось бы покинуть обитель. Так что очень сомнительно, что это кто-то израбочих или жителей Рождествена. Правда, кроме Рождествена, в округе естьдругие деревни, но я была уверена, что сегодня любовники непременно встретятся.

Однако Наталья, вернувшись в машину, заехала в хозяйственныймагазин и через час уже стояла в очереди на паром. Можно было остаться в городеи попытаться найти Волкова, чтобы прояснить кое-что из истории монастыря, ноЖенька этой идее воспротивилась.

– Она с ним встретится, – упрямо твердилаподружка. – Сама подумай, ты бы упустила такую возможность?

В общем, мы отправились вслед за «Нивой», стараясь непопадаться Наталье на глаза, но нас ждало разочарование. Оказавшись на другомберегу озера, она прямиком поехала в монастырь. Притормозив на дороге, что велав деревню, мы проследили ее путь. «Нива» поднялась в гору и вскоре скрылась замонастырскими воротами.

– Вот тебе и любовник, – вздохнула я. Женька обиженносопела, сидя рядом.

– Может, в город вернемся? – предложила она, немногопосидев в молчании.

– Это еще зачем?

– Ну… с Волковым бы поговорили.

– Позвони ему, связь есть.

Женька набрала номер, но телефон Волкова оказалсяотключенным. Нам ничего не оставалось, как поехать в гостиницу.

Вера, обрадовавшись, что мы вернулись раньше, чемпланировали, вознамерилась нас кормить. Мы устроились на веранде и в результатестали очевидцами появления в деревне еще одной личности. Разумеется, в тотмомент мы даже не догадывались, какую роль он сыграет в дальнейших событиях, носамо его появление произвело на нас неизгладимое впечатление.

Итак, мы с Женькой сидели на веранде, откуда могли обозреватьулицу от поворота, что делала дорога недалеко от гостиницы, и до самого леса.Солнце жарило вовсю. В перегретом воздухе окружающие предметы чутьподергивались, вроде бы скрытые некой волшебной дымкой, и одинокая фигура надороге в первый момент показалась мне нереальной, как будто привиделась. Ночеловек приближался, и теперь сомнения отпали: по дороге шел мужчина вмешковатых брюках, куртке, похожей на спецовку, с закатанными до локтейрукавами, на ногах у него были резиновые сапоги, а за плечами рюкзак армейскогообразца. Собственно, в том, что мужчина идет по деревенской улице, не было быничего необычного, если бы не реакция жителей. Завидев его, две бабули, что доэтого момента болтали у колодца, поспешно скрылись за воротами своих домов, причемзабыв про ведра, которые теперь сиротливо стояли посреди дороги. Открытые окнаспешно закрывались, занавески задергивались, а собаки, вдруг точно разомсбесившись, завыли. Улица мгновенно опустела, не только люди, но вроде бы дажекозы и куры куда-то попрятались, и только собаки, которых, кстати, тоже видноне было, продолжали истошно выть.

– Ну, будет вам, будет, – громко сказал мужчина, и вой,как по мановению волшебной палочки, стих.

Над деревней повисла жуткая тишина, даже шум строительныхработ сюда, казалось, не доходил, и лишь шаги незнакомца были отчетливо слышны,точно он отбивал шагами мгновенья: одно, второе…

– Ущипни меня, – ошалело попросила Женька и, недожидаясь, когда я очнусь, сама ущипнула себя за руку и пробормотала: –Обалдеть.

И в самом деле, сцена, что разыгрывалась перед нами, ни вкакие ворота не лезла, то есть она бы очень подошла какому-нибудь американскомуужастику, но мы-то ведь были не в кино, а на веранде гостиницы в российскойглубинке. Было от чего себя щипать.

Мужчина между тем приблизился настолько, что я смогла хорошоего разглядеть. Лицо, словно прокопченное солнцем и исхлестанное ветрами, былоизрезано морщинами. Собственно, такое лицо очень бы подошло старому морскомуволку из фильмов, которыми охотно потчует нас «Коламбия пикчерз», но доближайшего моря отсюда два лаптя по карте, а Голливуд вообще на другом концесвета. Мужчине могло быть и сорок пять лет, и пятьдесят, и дажешестьдесят, – это что касается физиономии. Определить его точный возрастбыло затруднительно из-за шрамов, которые вместе с морщинами щедро украшали еголицо, причем шрамы были какие-то странные. Три параллельные полосы начиналисьпримерно от уха и рассекали подбородок, спускаясь к шее с противоположнойстороны. Похожие шрамы были и на лбу. Если это сделал какой-то зверь (а ктоеще? весьма похоже на когтистую лапу), оставалось лишь гадать, как глаза, рот инос незнакомца при этом остались целы. Длинные темные волосы были заплетены вкосу и перевязаны черной лентой, это придавало ему еще больше сходства сморским волком, только треуголки не хватало да попугая на плече. Шел он легко,пружинистой походкой, и тут я решила, что ему лет сорок, не больше, потому чтово всей его невысокой поджарой фигуре чувствовалась сила, а в походке молодойзадор.

Вера, которая в этот момент с испуганным лицом появилась наверанде, истово перекрестилась и вздохнула, будто ожидая испытаний, а мыпоняли: мужчина направляется к нам. Он начал подниматься по лестнице, завидевВеру, широко улыбнулся. Два ряда ровных белых зубов сверкнули как солнечный лучв дождливую погоду, делая его лицо невероятно притягательным, что лишь усилилосходство с голливудским персонажем.

«Ему не больше тридцати пяти», – решила я, и в этотмомент обратила внимание на его руки. От самых кистей они были синими оттатуировок, я невольно поморщилась, потому что всю эту тюремную романтикутерпеть не могла, но еще через мгновение застыла с открытым ртом. Ничегопохожего на популярные сюжеты: ни волков, ни тигров, ни дурацких надписей. Еслинадписи и были, то прочитать их я не смогла: руки мужчины покрывали руны,переплетаясь в затейливый узор, он скрывался под рукавами спецовки и вновьпоявлялся на шее, которую обрамлял расстегнутый ворот.

– Здравствуйте, Вера Васильевна, – громко сказалмужчина, посмотрел на нас с Женькой и опять улыбнулся.

– Здравствуй, здравствуй, Слава, – закивала она.

– Как здоровье?

– Спасибо. – Вера скрестила пальцы и жалобно посмотрелана Славу, точно предлагая ее не мучить, а сожрать сразу, да и дело с концом.