Несмотря на все растягивание времени, пришла я все-таки рано — Паши дома еще не было. И, покрутившись немного возле запертой двери, уселась на ступеньки, тоскливо подперев голову кулаком. Вот он там работает, а у меня масло в рюкзаке тает, между прочим!

Меня хватило минут на пять тоскливой бездеятельности, а потом я махнула на нее рукой и принялась крутиться возле замка. Я телекинетик? Телекинетик. Что делает телекинетик? Двигает предметы силой мысли. Что есть замок? Набор пружин, то есть предметов, так, а что если я… нет, я не собираюсь вламываться в чужую квартиру! Мне бы только…

Десять минут напряженной работы мысли, пыхтения, сопения и одного удара ногой по непокорной дверюке было достаточно, чтобы та с легким щелчком приоткрылась.

Паша учуял меня раньше, чем я его увидела, потому что с лестничной клетки подо мной вдруг раздалось:

— Привет, Шапка. Давно ждешь?

— Да нет, не очень, — честно призналась я, поднимаясь со ступенек, бегло отряхиваясь и машинально поправляя волосы.

Оборотень взлетел по ступенькам, шагая через одну, и полез в карман за ключами. Я смущенно опустила глаза и призналась:

— Можешь не доставать, дверь открыта.

— Как? — Паша недоверчиво нажал на ручку и убедился в правдивости моих слов. — Я же точно утром запирал…

— Ну… это я. С помощью телекинеза.

Несколько мгновений оборотень смотрел на меня со смешанными чувствами во взгляде, а затем выдал совсем неожиданное:

— Так а чего тогда на площадке сидишь?

— Я же не взломщица! — искренне возмутилась я. — Мне просто масло надо было в холодильник положить. Сливочное. На бутерброды. У тебя закончилось. Вот.

По лицу Паши было видно, что сейчас он искренне попытался познать всю глубину женской логики, потерпел сокрушительное поражение и с легкостью на это забил. Он молча открыл дверь, приглашающе махнув рукой.

— В следующий раз дверь запирай, — посоветовал он, защелкивая замок. — Изнутри. А то ходят тут всякие…

Я активно покивала с самым серьезным и согласным видом. А сердце подпрыгнуло — в следующий раз!

— День-то как прошел, без происшествий?

Паша прошел на кухню, открыл холодильник и с удивлением уставился на ряд однозначно не знакомых этим полкам продуктов. Угу, я уже поняла, что живет он на пельменно-пиццевой диете. Не знаю, как насчет остальных прописных истин, но в одном я была уверена: путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Работает безотказно, а потому заранее подготовилась.

— Это что?

— Морковка. Мясо. Картошка. Ужин, одним словом, — обобщила я, невинно хлопнув ресницами. — Его еще люди обычно готовят.

— Странные они существа, — фыркнул оборотень.

— Я приготовлю. — Массивная фигура легко оттеснилась в сторону от моего движения плечом. — А ты мне лучше расскажи, чисто теоретически, я могу, скажем… телепортироваться?

В процессе чистки картошки я пересказала Паше случай на выходе из библиотеки, выяснила, что ничего хорошего в этом нет, поскольку до сих пор ни один из найденных Братством телекинетиков ничем подобным не страдал. А потом еще и узнала милейшие подробности, откуда у меня взялись эти способности и что в перспективе меня могут завербовать на бессознательное служение силам вселенского зла. Про зло я домыслила самостоятельно, от недостатка информации, вся эта история с каким-то Астралом и его жителями выглядела для меня чем-то вроде фильма «Марс атакует». Меня похитили зеленые человечки, вживили в тело амебу и выкинули обратно, чтобы потом поработить с моей помощью мир.

— Знаешь что? — решительно произнес Паша, оценив мой растерянно-испуганно-озадаченный вид. — Поживи пока у меня. Ты только… не подумай ничего плохого, — торопливо добавил он. — Но так и тебе, и мне спокойнее. Бабушка не будет против?

— Бабушка обрадуется, — недоверчиво произнесла я. — Ты серьезно? Я тебя не стесню?

— Ты? Меня? — Он искренне расхохотался. — Ты себя в зеркало видела, кнопка? Моя штанга больше места занимает. И потом… — Он принюхался к шипящей на плите сковороде. — Я буду брать с тебя квартплату готовкой. У меня есть полчаса?

Я только покивала, не веря до конца своему счастью.

— Тогда я в душ схожу, денек сегодня выдался… — Он задумчиво потер щеку. — И побреюсь, что ли, а то как бы шерстью вконец не зарасти в обеих ипостасях.

Паша подмигнул мне и вышел из кухни. Спустя пять минут до меня донесся звук включенной воды, спустя десять — категорически немузыкальное напевание, а спустя пятнадцать — звук падения. И тишина.

— Паш? — неуверенно окликнула я. — Все в порядке?

Молчанье было мне ответом. Бросив лопатку и кухонное полотенце, я рванула в ванную.

К счастью, дверь была не заперта. За две секунды бега я уже успела нафантазировать себе страшные картины с разбитой головой и белым окровавленным кафелем, но реальность оказалась далека от моих фантазий. Оборотень лежал на полу с закрытыми глазами и периодически вздрагивал от пробегающей по телу дрожи.

Я рухнула на колени рядом.

— Паш? Паша?!

Легкое потряхивание за плечи ничего не дало, как и похлопывание по щекам. Дрожь оказалась заразной, и теперь потряхивало и меня. А еще он был весь невероятно горячий. Но откуда же мне знать, может, у оборотней это нормальная температура тела? Может, им и валяться в ванной без сознания нормально?..

— Паша… — Теперь у меня еще и губы задрожали, поэтому, прикусив нижнюю, я поднатужилась, с кряхтением посадила его и, чуть развернув, прислонила к темно-серому бортику. Приподняла упавшую на грудь голову в ладонях, снова похлопала.

Темные короткие ресницы чуть дрогнули, приподнимаясь. Зрачки сузились в две точки, золотая волчья радужка мерцала зловеще, а осмысленности во взгляде было мало. Но это уже лучше, чем отсутствие какой-либо реакции!

— Паш, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь! Что случилось?

Мышцы на руках напряглись, вздулись, кажется, он пытался опереться и подняться. Я с готовностью подскочила, изо всех силенок подтягивая его вверх, задним умом искренне надеясь, что если он упадет еще раз, то не на меня, а то помогать ему станет некому.

— Фей… — Губы чуть шевельнулись.

— Фея? Какая фея?

Господи, в этом мире еще и феи есть?! И как мне их найти, выбить себе зуб и под подушку положить?

Далеко мы не ушли, благо, когда ноги у оборотня подкосились, рядом оказался диван, на который мы оба и рухнули. Я — сверху, влекомая инерцией. После душа Паша успел надеть только джинсы, и сейчас я заметила на его плече вздувшийся, потемневший след, как от пчелиного укуса. Вот разве что пчела была размером с котенка. Мамочки, что же делать?..

Так! Ничего не знаю! Фей знакомых у меня нет, бегать искать их по окрестным тюльпанам мне некогда. Я звоню в «скорую»! И пусть он потом на меня ругается, сколько хочет, потому что мертвые ругаться не умеют.