Сабрина

Дверь в кабинет я распахнула в крайне боевом настроении, готовая вытрясти из сирены несуществующую душу, но получить ответ на вопрос, как помочь Фею. Одно дело, когда эти симбионты превращают людей в суперменов или дают Чару повод познакомиться с предметом подколов со стороны коллег на ближайшие полгода. И совсем другое — когда они издеваются над самым замечательным светлым магом на планете. Болеющий Фей по степени жалостливости находился для меня примерно на том же уровне, что бездомные котики под дождем, — практически слезы на глаза наворачиваются.

— Ариэль! — сурово объявила я. И замолкла.

Сирены в комнате не было. Совсем. То есть вообще.

В этом мы с Феем убедились, заглянув на всякий случай в шкаф, под диван и даже за кадку с пальмой. Окон в гостевой не было. Вторая дверь или пролом в стене тоже отсутствовали.

— Может, Мира опять ее проморгала? — предположил маг, почесав макушку, и опечаленно шмыгнул носом.

Но Мира заверила, что во время нашего отсутствия не спускала взгляда с двери, она, мол, на нее медитировала в попытках пробиться сквозь пелену артефакта и дотянуться до более конкретного будущего. И уж точно заметила бы, если бы кто-то сбил ее концентрацию, эту дверь открыв. В это мы охотно верили. Вот только вопрос, куда могла испариться сирена, вставал в таком случае ребром. И очень острым.

Перенестись к нам в офис могли только мы сами, работники Братства и еще несколько исключительных личностей. Остальным приходилось пользоваться традиционной дверью. А это значит, что, скорее всего, Ариэль слиняла самостоятельно. В конце концов, телепортироваться она умеет, по крайней мере, в Астрале мы это наблюдали. Кто сказал, что на Земле она этой способности будет лишена?

Но куда? И зачем? Почему не предупредила, пусть даже в свойственной ей манере — со словами «я ухожу» раствориться в воздухе. Если в самые первые дни ее внезапное исчезновение меня бы только обрадовало — одной головной болью меньше, то теперь, спустя недели, только озадачило и обеспокоило. Во-первых, я успела привыкнуть к ее постоянному присутствию, и если она не караулила мой сон возле кровати с плывущими по воздуху волосами, то не особенно меня и напрягала. А во-вторых, разговор с Князем таки пустил ростки паранойи в моей суккубьей душе. Что, если сирена ведет какую-то свою игру и вовсе не собирается спасать мою жизнь? Я-то, конечно, стану ей потом после гибели занудствующим призраком являться (и не только ей!), но вряд ли это будет мне великим утешением, скорее — мизерной компенсацией.

Самое противное, мы совершенно не знали, что теперь предпринять. Даже Князь растерялся, когда ему сообщили о случившемся.

Искать? Да как ее найдешь в многомиллионном городе, где затерялась армия тварей и пара десятков одаренных. Не расклеивать же по городу объявления: «Пропала сирена, нашедшему — промывка памяти в подарок!»

Махнуть рукой? А вдруг она там подлость замышляет? Или на людей бросается? Или, наоборот, отыскала проблемы на свою голову и нуждается в помощи? В конце концов, мы в какой-то степени за нее отвечаем. Как в плане возможных пакостей, так и в плане помощи. Нам она помогала не раз.

В итоге мы с Чаром не придумали ничего лучше, чем оставить Фея на попечение полной надежды и энтузиазма исцелить его Миры и, с разрешения Князя, отправиться бродить наугад по улицам, надеясь то ли на чудо, то ли на русский «авось». Мы вяло препирались на каждом перекрестке, выбирая направление. Я предлагала пустить в ход чутье оборотня. Чар — хваленую женскую интуицию. На деле оба мы готовились в случае неудачи (шансы на которую составляли, по моим расчетам, сто процентов) свалить вину на другого.

— Саби, я тебе ответственно заявляю: ты недоразумение, — пробубнил Чар, лениво почесывая правую лопатку.

— Ты-и ответственно? Не смеши мой фикус! Но, так и быть, я спрошу — почему это? Потому что я тебя люблю и готова поддержать даже такой дурацкий разговор? Ты бесчувственный чурбан, обзывающий бедных девушек почем зря.

Чар закрыл приоткрывшийся от такой тирады рот и упрямо пояснил свою мысль:

— От твоих питомцев — одни проблемы! Фикус приманивает фанатичных друидов, свинку не прокормишь, а про сирену я вообще молчу! Ищи ее теперь с собаками…

— Ищу, — фыркнула я и показала оборотню язык.

Чар гордо проигнорировал выпад.

— Лучше бы ты рыбок завела.

— Я и завела! Одну. Большую. Воздуходышащую астральную пророческую рыбину. Редчайший вид, между прочим, даже редчее меня.

— Ага, забыла добавить — убегательную. Я теперь из-за нее домой до ночи не попаду.

— Что, уже по своей питомице истосковался? — Я кокетливо потрепетала ресничками и с выработанной годами сноровкой увернулась от подзатыльника. — Хочешь, я ее облик приму, тебе полегчает?

— Слушай, как тебя Крис терпит?!

— Ха! Просто его терпеть еще невозможнее, чем меня. И он об этом прекрасно знает. Кстати, ты не в курсе, куда его Князь отправил?

Чар пожал плечами, поморщился и снова почесался.

— «…когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи», — высокопарно процитировала я.

— Что, про блох вам шутить наконец надоело? — недоверчиво уточнил коллега.

— Нет, просто девушке захотелось разнообразия…

Переругиваясь в том же духе, мы побродили по улицам еще пару часов, не унюхали и не нащупали ни следа сирены, а потому поздравили друг друга с неудачей и счастливо разошлись в разные стороны. Чар — обратно в «ТЧК», к машине. А я — к метро.

На мой звонок Крис не ответил, лишь спустя пять минут пришло короткое сообщение: «Занят». Так что спешить домой я не стала. Заглянула по дороге в магазин, купила себе шоколадное мороженое, полюбовалась на свадебные платья… Прикинула, что таинственной Кристине подошло бы вон то, с голубыми розочками, вздохнула, почувствовав себя престарелой мамашкой, отчаявшейся женить сына-оболтуса, и потопала дальше, грызя вафельный стаканчик и размышляя о бренности всего сущего.

А дома меня ждала тишина, готовка ужина в перспективе и сирена на диване.

Она повернула голову ко мне, обалдело замершей в дверях, сказала: «Привет», — и снова отвернулась, закрыв глаза и продолжив медитацию.

— Ты… да мы… а ты! Да если бы… Думать надо!

Кажется, я от злости перешла на сиренячий язык, потому что Ариэль не стала меня игнорировать, с сожалением прервала дорогую ее сердцу медитацию, склеила обратно плывущие по воздуху волосы и соблаговолила отозваться:

— У меня были дела.

— А предупредить?!

— Срочные.

— А вернуться в агентство?!

— Твой дом был ближе, и я не люблю метро. — Она скорбно посмотрела на мою озадачившуюся на мгновение физиономию, не уловившую связь с метро, и уточнила: — Кристиан забрал машину, ты возвращалась на метро.

Я фыркнула, тряхнула головой и непререкаемо заявила: