Бен начал разговор первым.

– Спасибо, что согласилась выслушать меня.

– Неважно, – фыркнула я.

Бен выглядел так, будто готовился к чему-то очень серьезному и ответственному.

Затем сделал глубокий вдох и сказал.

– Мэй – моя бывшая жена.

– Бывшая жена? – начало было совсем не радостным. Даже не знаю, что поразило меня больше – то, что они в разводе, или то, что в свои двадцать с небольшим у него уже была бывшая жена.

– Мы развелись четыре года назад. Правда в том, что нам вообще не надо было жениться.

– Почему же вы это сделали?

– Она была моей девушкой в университете и забеременела, когда ей было 18. Это была случайность, и я подумал, что так будет правильно.

Бен посмотрел на меня.

– Но это было не так. Мы не подходили друг другу, и когда поженились, все стало только хуже.

Он провел руками по волосам.

– Мы постоянно ссорились, даже во время медового месяца. Мы ничего не знали о браке и о том, каково это – быть родителями. Я был молод и глуп, а еще я был ужасным мужем. Я… я… – Он сделал паузу, глубоко вздохнул, перед тем как обрушиться на меня с признанием: – Я не был готов брать на себя обязательства, мне не нравились обязанности мужа… и я… изменял.

– Вот оно что. Пока у тебя не очень хорошо получается оправдать себя, – сказала я, скрестив руки на груди.

– Знаю. Это меня совсем не красит.

– Не красит? Это очень мягко сказано, тебе не кажется? – я была возмущена.

– Хорошо. Это было отвратительно. Это было неправильно. Мне было всего двадцать лет, и я был придурком, подонком… так лучше?

Я не ответила. Что вообще можно сказать на это?

– Но дело в том, что я всегда был хорошим отцом. Отличным отцом. Я полюбил Ли с того момента, как узнал, что Мэй беременна. Это я убедил ее оставить ребенка, и я думаю, что это часть проблемы. Она возненавидела меня за это, потому что не была готова стать матерью в восемнадцать лет. А кто был бы готов?

– Может, она возненавидела тебя за бесконечные измены, – злобно сказала я, и он посмотрел на меня. Бен выглядел несчастным. Он начал нервно топтаться на месте.

– Весь наш брак был ошибкой с самого первого дня. Но когда родилась Ли, когда я впервые взял ее на руки, то понял, что это не ошибка. – Он замолчал, на глаза навернулись слезы.

И он вдруг улыбнулся, будто вспомнил что-то хорошее.

– Я был покорен ею с первого дня. Мы были неразлучны, и признаю, что давал дочери больше внимания и любви, чем жене. Это было еще одним поводом для ссор. Изо дня в день мы ругались. Это выматывало, мы были готовы вцепиться друг другу в горло в любой момент. Я больше не мог этого выносить, и тогда я… – Он замолчал, ему было больно говорить об этом.

– Это была случайная связь, и когда я признался Мэй, все развалилось.

– Такое случается, когда спишь с другими женщинами.

– Знаю, – он был похож на бездомную собаку. От его уверенности не осталось ни следа. Я не привыкла видеть его таким, отчего было очень некомфортно.

– Можешь верить в то, во что хочешь, Сара. Я не был хорошим мужем. Я признаю это, но я был отличным отцом. Я был отличным отцом. Если ты изменяешь жене, это не делает тебя плохим папой. Я был отличным отцом.

Он постоянно это повторял.

– Но Мэй не хотела разграничивать две эти вещи. Думаю, ей не позволяло эго, поэтому, когда она подала на развод, то решила наказать меня за это. И она абсолютно точно знала, что принесет мне страдания – Ли. – Он сложил руки, будто на физическом уровне ощутив боль. – Она использовала грязные уловки в суде, рассказав адвокату, что я был животным, постоянно где-то шлялся с друзьями, выходил из себя, изменял и кричал на нее в присутствии Ли. Что-то из этого было правдой, но остальное сильно преувеличено. Когда она со своим юристом закончила дело, ни один судья не позволил мне общаться с Ли наедине. Ирония в том, что Мэй никогда не хотела быть матерью. Половину времени Ли жила с бабушкой и дедушкой. Я должен был получить опекунство, но Мэй сделала все, чтобы этого не случилось.

Бен замолчал. Он выглядел таким замученным, что я почувствовала к нему сочувствие.

– Затем она решила вернуться в Китай с родителями. Ей предложили крупный контракт, а я пытался остановить ее.

Потратил все до последнего цента на адвокатов. Я разорился на всех этих тратах. Но она оставалась опекуном и могла ехать с Ли куда угодно. Она хотела уехать из страны, даже не дав мне попрощаться с дочерью, но я обо всем узнал и примчался в аэропорт.

Он замолчал и отвернулся, будто больше не мог смотреть на меня.

– Я добрался как раз вовремя, но Мэй попросила родителей увести Ли в самолет. Малышка кричала и плакала, звала меня, но они не дали нам увидеться. А потом Мэй сказала, что больше я ее никогда не увижу. Я пытался уговорить ее «просто дай мне попрощаться, дай мне обнять свою девочку и поцеловать на прощание». — Его голос дрожал, лица я не видела, но поняла, что он пытается не заплакать. – Я хотел остановить ее, но…

Он сделал еще одну паузу, на этот раз довольно долгую, пнув маленький камешек.

– Я пытался прорваться через заграждение, но охранник остановил меня, и тогда я потерял самообладание. Я бросился в драку, и меня скрутили. Даже сломал ребро одному из охранников.

Я тяжело выдохнула.

– Конечно, Мэй сразу же использовала все это против меня и даже подала документы, запрещающие мне приближаться к ребенку, хотя мы были в разных странах. Она сказала адвокату, что боится меня, что я опасен, агрессивен, нападал на нее… – он повернулся и посмотрел мне в глаза. Казалось, будто он просит меня о чем-то. – Я просто хотел попрощаться.

– Господи, – выдохнула я.

Охранник пожалел меня, он тоже был в разводе и не стал выписывать штраф за нападение, но суд обязал меня пройти курс по управлению гневом. И теперь я прыгаю через обручи, чтобы доказать, что я не чудовище и что я хороший отец. Я нашел хорошую работу, пробился наверх, исправно платил налоги, купил дом, вел себя как взрослый человек, держался подальше от драк и скандалов. И тем не менее мне не разрешали видеться с дочерью. Даже чертов телефонный звонок был под запретом. Ни на день рождения, ни на Рождество. Я бы все отдал за минуту с дочерью. Все что угодно. Все, что я сейчас делаю, я делаю для нее.

Я молча стояла, понятия не имея, как отреагировать на его историю.

– Полгода назад она вернулась в ЮАР. После очередных адвокатов, выяснений, судов запрет, наконец, сняли, и я снова мог видеться с Ли. Боялся, что она меня забыла, но… – Бен больше не смог сдерживать слезы. – Она помнила меня, и когда обняла, я почувствовал, будто и не было этой долгой разлуки. Но она была, и я пропустил годы жизни моей дочери.