Рейнеке не хотел давать понять, что очнулся, но боль усилилась и он не сдержал стонов.

— Рейнеке, милый, — ласково позвала тётушка. Довард презрительно фыркнул. Рейнеке попробовал разлепить глаза… перед ними мелькали разноцветные пятна. — Подай мне другую тряпку, сынок.

— Он смертный, он того не стоит, — запротестовал сын ветров, но вскоре лицо Рейнеке обтёрли заново смоченной тряпкой. Он снова попытался открыть глаза. На этот раз у него получилось.

— Тётушка… — позвал волшебник. Вышло настолько жалко, что он сам испугался.

— Ну, здравствуй, кузен, — хмуро проговорил Довард, склоняясь над лицом своего родственника.

— Ты сын моего дядюшки? — переспросил волшебник. — Но почему он не рассказал нам о тебе? Ведь ты должен унаследовать Южный мост!

Сын ветров презрительно фыркнул.

— Нужен мне этот сарай!

Тётушка Меик вздохнула.

— Милый мой… Всё это так сложно…

— Матушка, перестань! — возмутился Довард. Его голос болью отозвался в висках. — Видишь ли… кузен… матушка никогда не была человеком. Как и Л'ииикькая, на которую ты позарился, только казалась. И когда мой покойный батюшка узнал, что вместо ребёнка его жена снесла яйцо, он был в ярости, но прогнать свою диковинную игрушку не захотел. Только велел выкинуть это в реку. Этим, сам понимаешь, был я. Пока не вылупился. К счастью, таких, как я, высиживают русалки, так что его приказ спас мне жизнь.

— Яйцо? — не понял Рейнеке. — Высиживают?

— Мы. Не. Люди, — зло отчеканил Довард. — Тебе тоже противно, второе из трёх?!

— Второе из трёх? — снова переспросил волшебник. — Да что такое второе из трёх?!

— Отец ребёнка, — тихо сказала тётушка Меик и обтёрла лицо племянника влажной тряпкой. Её ласковые прикосновения потихоньку уменьшали боль, как уменьшал бы свежий ветерок. — Мы… сильфы верят, что за каждым из них стоит три воли. Первое из трёх — воля матери, второе — воля отца, а третье — самого птенца. И так до тех пор, пока не придёт время вить гнездо, мой милый, тогда надо добиться трёх согласий.

Волшебник со стоном сел и схватился за голову.

— Второе из трёх… русалки… яйцо…

— Наконец-то ты понял, — презрительно хмыкнул Довард. — Л'ииикькая свила бы гнездо со мной, если бы ей не принадлежало первое из трёх! Наши девушки не для тебя! Хватит с тебя тем, что ты стал вторым из трёх, хватит! Забери себе птенца, русалки приведут его на праздник ветров, и ты признаешь его своим сыном, а Л'ииикькая станет моей.

Рейнеке почувствовал, как его переполняет злость. Этот… человек… сильф… это существо решило добиться Лики — его собственной Лики! — и теперь требует, чтобы он, Рейнеке, чёрный маг, своими руками отдал ему девушку. Девушку. Его женщину. Птенец… яйцо… русалки… Проклятье! Лика снесла яйцо тогда, в лесу, когда они спаслись от белого ордена. Наверное, с самого начала она хотела именно этого и потому и шепталась с ними и потому и привела его к ним, чтобы расплатиться за эту… услугу… И теперь на празднике добрых ветров он увидит… сына? Или дочь? Волшебник никогда не задумывался, что у него могут быть дети. Члены орденов не заключали браки и не признавали случайных детей, но ведь он в своё время сбежал и…

Он попробовал обратить свои мысли на более насущные заботы. Они сидели у ручейка посреди луга. Вдалеке виднелся лес. Местность показалась волшебнику знакомой, от Южного моста — полдня пути.

— Как я здесь оказался?

— Тебя принёс эльф, — пожал плечами Довард. — Мерзкое создание, ещё хуже тебя!

— Довард, сынок, не говори так…

Сын ветров от увещеваний матери отмахнулся.

— А вы? — уточнил Рейнеке.

— Я оставалась на башне, — грустно ответила тётушка. — Этот страшный человек не давал мне спускаться и всё время пытался колдовать, но я так давно не видела своего ножа, что его чары меня совсем не питали. Потом он затеял что-то страшное, а потом налетели ветра. Они были страшно злы, но твой маленький друг сунул мне в руки нож, так что я просто шагнула с башни…

Она пожала плечами и рассеянно улыбнулась.

— Ветра подхватили меня и принесли сюда и вскоре меня нашёл мой сын.

— Я увидел, как ты пыталась разбиться! — зло ответил сын ветров. — Не знаю, каким чудом у меня получилось забрать часть твоего праха, чтобы ветра смогли выдержать тебя на своих крыльях! Никогда не слышал, чтобы такое было возможно без Доброго народа!

В голосе полусильфа слышались такая злость и паника, что Рейнеке внезапно ему посочувствовал. Хорошего мало — смотреть, как твоя родная мать пытается себя угробить! Тётушка Меик благодарно погладила сына по руке.

— Пойдём, матушка, — поднялся на ноги Довард. — Оставь смертного его судьбе и его делишкам с Добрым народом! Нам надо уходить отсюда. На празднике добрых ветров ты сможешь обрести свободу, а до него надо ещё дожить. Пойдём, матушка!

На этот раз тётушка Меик послушалась сына и позволила увести себя прочь.

— Ушли, хвала ветрам! — откуда-то из-за кустов выпрыгнул Робин. — Э, нет, смертный! Так не годится!

Он с разбега прыгнул Рейнеке прямо в лицо. Вспышка острой боли… а после маг почувствовал, что у него больше ничего не болит.

— Паршивец! — проворчал волшебник, ощупывая голову.

— Я же из Старых Доброго народа, — пожал плечами мальчишка. — Если бы ты встретился с Юными, они бы часами пели над тобой целительные песни. Хочешь? Могу устроить.

— Нет уж, — помотал головой Рейнеке и поднялся на ноги. — Зачем ты пришёл?

— Как?! — удивился эльфёнок. — Мы же хотели явиться к гномам!

— Куда-куда?!

— К гномам! — как ни в чём ни бывало заявил мальчишка. — Надо узнать, что им посулил Довард! Очень уж он мне не нравится!

— И что ты придумаешь на этот раз? — издевательски спросил волшебник. — Закопаешь меня в землю или скинешь мне на голову камень потяжелее?

— Нужен ты мне, камни на тебя кидать! — обиделся Робин. Отвернулся и зашагал прочь, но вскоре остановился. — Ладно, сын земли. Ты мне нужен. Доволен?

Рейнеке уселся на землю и внимательно посмотрел на эльфёнка. Мальчишка выглядел непривычно серьёзным и даже обеспокоенным.

— Рассказывай сначала, — предложил Рейнеке. — Зачем ты заманил меня в эту ловушку?

Робин пожал плечами.

— Какой ты зануда, сын земли! Так надо было, понятно?!

— Нет, — покачал головой волшебник.

— О, злые ветра! Сын земли, ты болван! Если ты сажаешь эльфа в клетку, чего ты ещё от него ждёшь?!

— А если эльф ходит за мной и делает пакости — это считается? — уточнил Рейнеке. Ему было неуютно общаться с мальчишкой, который в любой момент мог выкинуть какую-нибудь гадость и остановить которого не стоило и пытаться.