— Это предполагает, что ты останешься в живых, —печально сказал Кьюрик. — Мне разбудить остальных?

— Нет. Пусть поспят еще. Ты был прав, до Пэлера намехать дня два надо, чтобы все набрались сил. — Ты все время думаешь овремени.

— А как же? Мы и так потеряли его слишком много, асколько еще уйдет на разъезды по знатокам старинных историй? К тому же скоропридет время погибнуть еще одному из Двенадцати, и он принесет свой мечСефрении. А ты ведь видишь, как она от этого слабеет.

— Она гораздо сильнее, чем выглядит для нас. И вполневозможно, что она может вынести больше, чем мы вдвоем вместе взятые, —Кьюрик посмотрел на навес над кострищем. — Пойду раздую огонь и поставлюее чайник.

Появился стоящий на страже Улэф.

— У вас была очень интересная беседа, — заметилон.

— А ты что, слушал?

— Ничего не поделаешь. В предутренней тиши голосаразносятся далеко.

— Ты не одобряешь мою мысль насчет доспехов?

— Это как-то не особо беспокоит меня, Спархок. Мы вТалесии не так церемонны, как вы все здесь. Многие из Генидианцев вовсе незнатного происхождения, — Улэф усмехнулся показав белые зубы. — Мыдожидаемся, когда Его Величество крепко запьет, и посылаем их ко двору, а он,обуянный винными парами, раздает титулы. Многие из моих друзей — бароны, укоторых никогда не было своих баронств, — он почесал в затылке. —Иногда я думаю, что все эти титулы, происхождение — просто фарс. Люди естьлюди, титулованы они или нет. Вряд ли Всевышний, судя человека, смотрит на еготитулы и знатность, чего ж это делаем мы?

— Такими разговорами ты можешь разжечь бунт, Улэф.

— Может быть для одного маленького уже насталапора, — снова усмехнулся Генидианец. — Посмотри-ка, уже светает.

— Да. Похоже сегодня наконец-то будет хорошая погода.

— Вечером я мог бы сообщить тебе точно.

— А что, талесианцы могут предсказывать погоду?

— Это не так уж трудно. Может быть ты покажешь мнекарту? Я кое что знаю о течениях и ветрах, и может быть что-нибудь смогуподсказать насчет Сарека. Мы могли бы попытаться понять, где он сошел с корабляи это сузило бы круг наших поисков.

— Неплохая мысль, — согласился Спархок. —Улэф, а что Беллиом и правда так опасен, как все говорят?

— Может быть даже дольше. Гвериг сделал его, а он неслишком приятное существо, даже для тролля.

— Но его, наверно, уже нет в живых.

— Не думаю, я не слышал, чтобы он умер. Тебе следуеткое-что знать о троллях, Спархок. Они не умирают от старости, как другие живыесоздания, их можно только убить. А если бы Гверига кто-то убил, то онобязательно похвастался этим, и до меня бы дошли слухи. Зимой в Талесии нечегоделать, кроме как слушать всякие истории, все так заметает снегом, что людипочти и не выходят из домов. Так пойдем, посмотрим на карту.

По пути к палатке Спархок подумал, что ему очень по душеэтот огромный талесианец. Он обычно был очень молчалив, но если ты становилсяему другом и он начинал говорить, то слова его стоило послушать. Да и всекомпаньоны Спархока были славными людьми, и каков бы не был исход поисков, онбыл рад что судьба свела его с этими людьми.

Сефрения уже поднялась и стояла рядом с костром, попиваячай.

— Вы поднялись так рано, — сказала она. —Наши планы изменились? Мы должны отправляться сейчас же?

— Нет, — ответил Спархок, целуя ее руку. —Нам все равно не проехать сегодня больше пяти лиг, так пусть те, кто еще непроснулся как следует выспятся. Да и в любом случае, нет смысла пускаться впуть, пока не рассветет. Берит еще спит?

— По моему я слышала, как он где-то тут суетился.

— Я собираюсь его одеть в доспехи Келтэна, а Кьюрика —в Бевьеровские. На случай встречи с недругами нам стоит сделать вид, что вотряде по прежнему много Рыцарей Храма.

— Это все, о чем эленийцы постоянно думают?

— Худой блеф лучше, чем добрая драка, — сказалУлэф. — Мне так вообще нравится вводить в заблуждение людей.

— Прямо как Телэн.

— Не совсем. У меня не достаточно ловкие пальцы, чтобысрезать кошельки, так что если мне понадобится чей-либо кошелек, я предпочтуограбление краже.

Сефрения рассмеялась.

— Я просто окружена со всех сторон отбросами общества.

Утро разгоралось, вышедшее из-за горизонта солнце припекало.После стольких дождливо-серых дней небо казалось невероятно голубым, а мокраятрава — невероятно зеленой.

— Чья очередь готовить завтрак? — спросил СпархокУлэфа.

— Твоя.

— Ты уверен?

— Вполне.

Они разбудили остальных, и Спархок принес немудренуюкухонную утварь из поклажи.

После завтрака Кьюрик и Берит решили срезать несколькодревков для копий, пока Спархок и Улэф помогали раненным перебраться в повозку.

— А чем плохи те, которые у нас были? — спросилУлэф, когда оруженосец возвратился с новыми древками.

— Они, бывает, ломаются, — ответствовал Кьюрик,привязывая древки к борту телеги. — Особенно если принять во внимание, каквы ими пользуетесь. Никогда не мешает иметь запасные.

— Спархок, — тихо позвал Телэн, — тамкакие-то люди в белом. Они прячутся в кустах на краю поля.

— Ты что-нибудь еще заметил?

— У них мечи, — ответил мальчик.

— Значит земохи. И много их там?

— Я видел четверых.

Спархок подошел к Серении.

— На краю поля несколько земохов. Как ты думаешь, людиИщейки стали бы прятаться?

— Нет, они напали бы немедленно.

— Вот и я так подумал.

— Что ты собираешься делать? — спросил с повозкиКелтэн.

— Прогнать их. Я не хочу, чтобы они волоклись за намикак хвост. Улэф, садись-ка на коня и погоняем их малость.

Улэф усмехнулся и взобрался на лошадь.

— Вам дать копья? — спросил Кьюрик.

— Нет, для этого случая они не понадобятся, —ответил Улэф, поигрывая топором.