Договорились, что каждый остается при своем. Юрию и Вячеславу доставался Киев, братья между собой должны решить, кто там будет править. За Изяславом сохранялось Волынское княжество. Был поднят вопрос, имевший принципиальное значение как для Юрия, так и для Изяслава, – дело о новгородской дани. Суть вопроса заключалась в том, что в свое время новгородцы обещали князю Мстиславу и его детям платить дань, на чем целовали крест и дали соответствующие грамоты. Юрий же считал, что дань должна идти великому князю, в Киеве правившему. И пока стороны препирались между собой, западные союзники Изяслава разошлись. Юрий понял, что появился отличный момент покончить со своим врагом, прервал переговоры и начал военные действия. Вячеслав Туровский был против и пытался отговорить брата от развязывания новой войны, но Долгорукий никого не слушал. И надо сказать, что своя логика в действиях князя была. Если есть возможность добить злейшего недруга, то ею обязательно надо воспользоваться, поскольку противник не будет испытывать к тебе благодарность за проявленное благородство, он истолкует это как слабость. И при первой же возможности нанесет удар в спину.

В феврале 1150 г. полки Долгорукого начали выдвижение к городу Луцку (в летописях Луческ), прикрывавшему дорогу на Владимир-Волынский. Впереди шли половецкая конница под командованием воеводы Жирослава, дружины Ростислава и Андрея Юрьевичей. Вечером передовой отряд встал на отдых возле Муравицы, половцы расположились станом около лагеря Ростислава. Ночью среди степняков распространились слухи о внезапном нападении, вспыхнула паника, многие половцы разбежались по окрестностям. Остатки степной конницы Жирослав увел к главным силам Юрия. Перепуганный Ростислав послал гонцов к брату с просьбой о помощи, однако Андрей уже разобрался в ситуации и знал, что для беспокойства нет оснований. Проигнорировав призыв Ростислава, князь до рассвета оставался на месте. Утром Андрей привел дружину в стан брата, поскольку опасался, что, узнав о бегстве половцев, волынские князья нападут на суздальцев. Вскоре приехал Жирослав. Поскольку в сложившейся ситуации половцы проявили себя ненадежными союзниками, было решено отпустить их домой и просить дополнительных войск у Юрия. Братья отвели дружины к Дубно, где стали ждать подкреплений. Вскоре подошли главные силы Долгорукого. Великокняжеская рать двумя дорогами продолжила наступление на Луцк, где засел с дружиной брат Изяслава, Владимир Мстиславич.

Город был расположен в излучине реки Стырь, с севера подступы к нему прикрывала речка Яровица (современная Сапалаевка), что сильно затрудняло ведение осады. В Луцке было две линии обороны, располагавшийся на холме детинец и окольный город. Гарнизон состоял не только из княжеских дружинников и ратников городского ополчения, согласно свидетельству летописцев, в его составе были иноземные воины. Владимир Мстиславич был готов до конца сражаться за город и не пропустить врага в глубь Волынской земли. Мало того, князь решил не отсиживаться за городскими валами и, чтобы прикрыть подступы к воротам, выдвинул в поле пешую рать.

Когда дружины Ростислава, Андрея, Бориса и Мстислава Юрьевичей подошли к Луцку, Андрей решил с ходу штурмовать город. Для этого требовалось сбить с позиций пехоту противника. Андрей не желал делиться славой с братьями, поэтому ничего им не сказал и приказал не поднимать стяг. Дружина князя устремилась в бой и врубилась в плотный строй луцких ратников. Сражение было жесточайшим, пешая рать сражалась храбро. Андрей просчитался, думая, что сомнет противника первым натиском, его дружина увязла в рукопашной схватке. Ростислав, Борис и Мстислав не смогли прийти брату на помощь, неожиданная атака застала их врасплох. Пока князья собирали дружинников и готовились к сражению, ситуация на поле боя стала меняться. Андрей изломал в бою копьё, выхватил из ножен меч, въехал во вражеские ряды и рубил тяжелым клинком луцких ратников. Следом за князем ломил клин дружинной конницы, боевыми топорами и шестоперами гридни крушили вражеское воинство. Не выдержав чудовищного натиска, луцкий полк обратился в бегство. Андрей пришпорил коня и устремился в погоню, надеясь на плечах беглецов ворваться в город.

Бой дружины Андрея Боголюбского с луцкой пехотой. Миниатюра Радзивилловской летописи.

В пылу погони князь оторвался от дружинников и был окружен врагами. На помощь ему бросились двое телохранителей. Андрей проявил чудеса храбрости, отражал щитом удары топоров и копий, рубил мечом вражеских воинов, топтал конем поверженных на землю врагов. Но силы были неравны, вражеское копье ударило в луку седла, дважды раненный конь пошатнулся, с городских стен в князя полетели увесистые камни. Андрея узнали и хотели взять в плен. Иноземец ткнул князя рогатиной, однако Андрей успел мощным ударом перерубить древко. Один из княжеских телохранителей был убит, второй еле-еле ворочал мечом и изнемогал от ран. От неминуемой гибели Андрея спас верный конь: израненный скакун вынес князя из боя и умчал к суздальским полкам. Юрий, Вячеслав и братья были необычайно обрадованны, поскольку не чаяли увидеть Андрея живым. После боя князь похоронил на высоком берегу реки Стырь своего коня, умершего от ран. Согласно свидетельству Татищева, произошло это сражения в день святого мученика Феодора, 8 февраля (82, 357).

Летописи сохранили любопытную подробность этого достопамятного боя. Как следует из текста, когда луцкие ратники узнали Андрея и набросились на князя, «един же Немчичь ведав и хоте просунути рогатиною, но Бог соблюде» (8, 272). Аналогичная информация приводиться в Лаврентьевской летописи: «Один из немцев, увидев его, хотел проткнуть его рогатиной, но Бог сохранил его; многажды Бог любящих его подвергает напастям, но милостью Своей избавляет от них» (4, 287). Возникает вопрос: кого летописец подразумевал под «немцем»? Если бы это был венгр или лях, то он так бы и написал, представителей этих народов на Руси знали хорошо. Поэтому можно предположить, что речь идет о западноевропейских наемниках, служивших у Изяслава Мстиславича и принимавших участие в сражении за Луцк.

Не сумев с ходу овладеть Луцком, Юрий приступил к осаде, город был взят в тесное кольцо, все подступы к реке были перекрыты, попытки защитников прорваться к воде успеха не имели. Прошло три недели, защитники Луцка стали изнемогать от голода и жажды, положение в городе стало критическое, его падение становилось вопросом времени. Юрий это понимал, поэтому берег своих людей и полки на приступ не водил. Князь ждал, когда силы защитников иссякнут, горожане поймут бесполезность сопротивления и сами откроют ворота.

Изяславу Мстиславичу было известно, что творится в Луцке. Князь понимал, что если город падет, то осада Владимира-Волынского станет неизбежной. И как там всё повернется, было известно одному Богу. У князя не оставалось выбора: не дождавшись польской помощи, он повел полки на выручку осажденному городу. Но далеко не ушел, путь ему преградила рать Владимира Галицкого. У Изяслава не было сил, чтобы одновременно сражаться с галичанами и суздальцами, князь был вынужден смирить гордость и отправить к Владимиру послов с просьбой о посредничестве между ним и дядей: «Помири меня с Юрием, я во всем виноват перед Богом и перед ним» (4, 288). Галицкий князь передал Юрию просьбу племянника. В общей сложности осада Луцка продолжалась шесть недель (8, 273).