Ночью суздальский князь отправил к племяннику доверенного человека и предложил мир на следующих условиях: Изяслав остается править в Киеве, Юрий в качестве отступного получает Переяславль, где князем будет его сын. В противном случае их рассудит меч. Предложение вполне приемлемое и разумное. Однако Изяслав мирную инициативу родственника воспринял как проявление слабости, ни увещевания епископа Евфимия, ни просьбы киевских бояр замириться с Юрием не повлияли на его окончательное решение. Вместо ответа Изяслав Мстиславич покинул город. В низине за огородами князь развернул войска в боевые порядки и прикрыл строй ратников телегами из обоза. Битва стала неизбежной.

* * *

Юрий Долгорукий не был великим полководцем. Суздальский князь был больше политиком, нежели военачальником, со всеми вытекающими отсюда последствиями. На войне Юрий действовал не спеша и придерживался выжидательной тактики, битва на Жданой горе стоит особняком в его военной карьере. В летней кампании 1149 г. князь действовал неторопливо, достаточно вспомнить, как его рать целый месяц простояла у Старой Белой Вежи в ожидании половцев. При желании Юрий мог подойти к Переяславлю раньше Изяслава, но не стал этого делать, сознательно отдав инициативу в руки противника. Суздальский князь не спешил, в день решающей битвы его рать простояла за Янчим селом вплоть до наступления противника.

Совсем иначе вел себя Изяслав. Отстояв утреннюю службу в Михайловском соборе Переяславля, князь преисполнился уверенности в победе. Евфимий вновь попытался убедить Изяслава договориться с Юрием по-хорошему, епископ опасался большого кровопролития: «Княже! помирись с дядей своим; великое вознаграждение получишь от Бога и землю свою избавишь от большой беды» (4, 285). Изяслав вскинул руку в кольчужной перчатке, указал святителю на многочисленные полки, над которыми гордо реяли стяги, и надменно произнес: «Я Киев и Переяславль достал головою моею, ныне же незачем давать сыну Юриеву Переяславль и посаживать врага возле боку моего» (82, 346). Произнеся такие слова, князь отправился на военный совет.

Вопрос обсуждался принципиальный: когда вступить в бой с Юрием и есть ли смысл переходить реку Трубеж? На совещании мнения присутствующих разделились. Многие бояре и воеводы были против активных действий, указывая на то, что войско Юрия истомлено длительными переходами и в ближайшее время будет оставаться на месте. Лучше отойти от берега, спокойно переночевать за укреплением из телег и вступить в битву на следующий день. Другие участники совещания им возражали и требовали, чтобы князь вёл немедленно в полки на врага. Нельзя упускать Юрия, не дай Бог уйдут суздальцы ночью. Если противник сам залез в ловушку, то её надо быстро захлопнуть.

Такие речи были любы Изяславу, князь приказал готовиться к битве и переходить Трубеж. Тысячи людей и лошадей двинулись на противоположный берег реки, взбаламутив чистую воду и распугав прячущихся в камышах птиц. К полудню великокняжеская рать закончила сосредоточение на обширном заливном лугу и развернулась в боевые порядки. Суздальцев не было видно, их стан находился за земляным валом, и Изяслав не знал, что происходит в расположении противника. Поэтому киевский князь отправил вперед конных дозорных, приказав им подняться на вал и выяснить обстановку. Разведчики умчались, полки Изяслава продолжали без дела простаивать на лугу.

Киевские дозорные уже подъезжали к валу, когда из-за насыпи выскочил перебежчик из суздальского стана и погнал коня в сторону реки Трубеж. Следом за ним появились преследователи: припав к лошадиным гривам, половецкие наездники мчались за одиноким всадником. Увидев эту толпу, разведчики Изяслава решили, что Юрий повел войска в атаку, и поспешили к своему князю, чтобы доложить о вражеском наступлении. С криками «рать!» они проскакали вдоль строя великокняжеских полков, подъехали к Изяславу и красочно обрисовали обстановку. Изяслав решил, что битва началась, приказал ратникам выровнять ряды и повел полки на поле, где находился Красный Двор. Ситуация, аналогичная «зверинцу». Что это за Двор, неизвестно, возможно, это была княжеская либо боярская усадьба. Или ещё какое-то строение.

Рать Изяслава шла через поле, киевский князь с дружиной находился на правом фланге, на левом крыле расположились Изяслав Давыдович и черные клобуки. Остальные князья расположились в центре боевых порядков. Вдалеке послышался грозный гул, пение труб, грохот половецких барабанов и топот тысяч лошадиных копыт. Это огромная рать Юрия стала переходить через вал. Суздальские и новгород-северские полки, конные дружины и половцы сплошным потоком переливались через рукотворную гору и спускались в низину. На правом крыле встали дружины сыновей Юрия и половецкая конница, суздальский князь занял позиции в центре, Святослав Ольгович и Святослав Всеволодович возглавили левый фланг. Противники начали сближение, половцы и черные клобуки схватились за луки, густо полетели стрелы, упали на траву первые убитые и раненые.

Время шло, а главные силы Юрия и Изяслава так и не вступили в бой. Схватки между конными лучниками затихли сами собой, черные клобуки и половцы вернулись на исходные позиции. Две рати стояли друг против друга, ратники маялись от безделья и переминались с ноги на ногу, с тоской поглядывая на воевод. Вскоре половцы и черные клобуки вновь затеяли вялую перестрелку, надеясь спровоцировать противника на масштабную атаку. Но ничего не произошло. День медленно клонился к вечеру, на землю стали опускаться сумерки. Юрию надоело это бессмысленное стояние, он переговорил со Святославом Ольговичем и Святославом Всеволодовичем, после чего приказал поворачивать полки и уходить в лагерь. Войска союзников развернулись и стали подниматься на гребень вала.

Изяславу померещилось, что враг бежит. Князь собрал воевод, и обратился к ним с вопросом: что делать в данной ситуации? Самые здравомыслящие предложили вернуться за Трубеж и дождаться утра, но большинство настаивало на том, что противника надо догнать и добить. Изяслав придерживался такого же мнения, поэтому приказал наступать. О том, чтобы разведать обстановку, даже речи не было. Запели боевые трубы, знаменосцы развернули стяги, великокняжеская рать рванула вперед. Увидев, что противник устремился в атаку, Юрий остановил движение войск, развернул полки и пошел навстречу племяннику. Изяслав понял, что жестоко обманулся, приняв отступление Юрия за паническое бегство, но исправить уже ничего не мог, войска сошлись в рукопашной схватке.

Изяслав во главе дружины так крепко ударил по левому крылу вражеских войск, что смял гридней Святослава Ольговича и Святослава Всеволодовича. Под удар попал и левый фланг большого полка Юрия, что усилило смятение в рядах суздальцев и ростовцев. Изяслав почуял вкус победы и стал умело наращивать натиск. Киевские гридни бились храбро, крушили строй пеших ратников и оттесняли к валу остатки разбитых северских дружин.

Битва при Красном Дворе. Миниатюра Радзивилловской летописи.

Иначе развивались события на противоположном фланге, где пошли в атаку дружины сыновей Юрия и половецкая конница. Степняки ураганом налетели на черных клобуков и после ожесточенной схватки прогнали их с поля боя. Лавина половцев и суздальских гридней захлестнула полки Изяслава Давыдовича. Князь пытался остановить беглецов, но его никто не слушал, бросая щиты, мечи, топоры и рогатины, черниговцы побежали к Трубежу. Стяг Изяслава Давыдовича недолго реял над полем сражения, потом исчез и больше не появлялся. Осознав, что для него всё кончено, черниговский князь развернул коня и помчался к реке. Юрьевичи развернули дружины и мощно ударили по киевским, переяславским и смоленским полкам. Завязался яростный бой, но в решающий момент сражения переяславцы стали класть на землю щиты и кричать: «Гюрги нам князь свой». Страшное смятение охватило киевских и смоленских воинов, паника, словно пожар стала распространяться по рядам великокняжеской рати. Первыми побежали киевляне, за ними все остальные. Половцы и конные гридни ринулись в погоню, беглецов секли мечами и саблями, вылавливали арканами, топтали конями. Разгром был полный.