– Ну что ж, Грейс, раз ты так хочешь…

И тут течение страсти захватило Эвана целиком. Подхватив Грейс на руки, он отнес ее на постель.

Он приник к ней. Его губы плотно и нежно обхватили один из ее сосков, и он принялся сосать, покусывать его, играть им. Ее тихие стенания лишь подхлестывали его пыл. Не оставил он без внимания и другой сосок, а затем, целуя ее грудь и живот, он опустился ниже.

Грейс вздрогнула и выгнулась навстречу ему. Его ласки были мучительно приятны. Он прижался губами к внутренней поверхности одного из ее бедер, затем поцеловал другое бедро, словно дразня ее.

Наконец он припал губами к ее лону, к самому центру ее женственности, он словно пил любовный нектар, впрочем, так оно и было на самом деле.

– Эван, я не могу…

Грейс замотала головой из стороны в сторону, ритмично задвигала ногами, призывно раздвинув бедра.

Нет, Эван не будет торопиться! И хотя все в нем кричало: «Возьми ее, не медли!» – он решил сперва довести ее до пика наслаждения без помощи своего естества. Он лизал у нее между ног, медленно доводя до исступления. Частая дрожь и прерывистые стоны красноречивее любых слов говорили, что он на правильном пути. Медленнее, еще медленнее.

Наконец Эван почувствовал, что Грейс на самом краю блаженства, и удвоил свои усилия. Сильный и долгий вопль, полный сладострастия, раздался под сводом палатки. Эван добился своего. Он довел ее до исступления, она была в его власти. Он был господином, а она – его женщиной. Но это было всего лишь начало.

Подняв голову, он посмотрел на нее. Закрыв глаза, Грейс громко стонала, положив одну руку себе на живот, а другую на лоб.

Грейс не чувствовала своего тела, оно расплылось, стало мягким, почти бесплотным. Невольно она провела рукой по груди и животу, словно пытаясь нащупать то наслаждение, которое только что так осязаемо и так сильно овладело всем ее телом.

Это было невыразимо прекрасно! Ей захотелось поблагодарить Эвана за доставленное наслаждение, но из ее рта вырывались лишь нечленораздельные стенания, полные сладкой истомы.

Приоткрыв глаза, она рукой провела по животу Эвана, по самому его низу и поняла, что он возбужден не меньше, чем она.

– Не медли, дорогой! Давай покажем всем, что такое настоящая любовь.

По голодному блеску его глаз Грейс сразу оценила всю силу его страсти. Она мгновенно почувствовала себя одновременно и распутницей, и повелительницей. Ощущение было настолько ясным, настолько сильным, что все внутри нее замерло от удовольствия, ощущение власти над Эваном обрадовало ее.

Не теряя времени, она поцеловала его, затем прикусила его нижнюю губу, чтобы потом не спеша выпустить ее, в то же время руками она поглаживала его могучие плечи и широкую спину. Эван застонал, рывком привлек ее к себе и тут же отстранился от нее.

Они оба играли друг с другом. Заметив это, и он, и она одновременно лукаво улыбнулись, и этот веселый, радостный момент их игры вслед за близостью физической пробудил в них близость духовную.

Грейс кокетливо поцеловала его и в таком же же игривом духе провела рукой по его возбужденному естеству, ласково касаясь его подушечками пальцев. Он вздрогнул и застонал.

Она продолжила свои эксперименты. Ей нравилась бархатистость его плоти, как и сама ее реакция на поглаживания: она росла, твердела, наливалась силой с каждым касанием пальцев Грейс. Она прижалась к нему своим лоном, от чего Эван возбудился еще сильнее.

– Поцелуй меня! – Она уже не просила, а приказывала ему. Эван, не сопротивляясь, а скорее даже охотно подчинился ее команде. В ответ Грейс изогнулась, касаясь его грудью и бедрами, подталкивая к дальнейшим действиям.

– Я не могу больше терпеть, – прохрипел он, прижимаясь к ее груди.

Грейс застонала и раздвинула ноги. Приподнявшись над ней, Эван посмотрел ей в глаза. Она обхватила его лицо руками, впилась своими глазами в его глаза, как бы пытаясь что-то перелить из своей души в его душу или, наоборот, выпить. Ей хотелось, чтобы их слияние несло в себе нечто большее, чем просто плотское удовольствие. Эван седьмым чувством понял ее тайное желание.

Так они и смотрели друг на друга, пока Эван не решил перейти к непосредственному действию. Одним движением он вошел в ее лоно. Слезы радости навернулись на глаза Грейс, но он, ничего не поняв, застыл в недоумении.

– Тебе больно, дорогая?

– Нет-нет, все хорошо, – прошептала Грейс и слегка поерзала бедрами, раскрываясь ему навстречу.

Все ее тело от макушки до пят, до последнего изгиба, изнывало от желания слиться с ним в одно целое, чтобы он вошел и наполнил ее счастьем. Грейс принялась поглаживать руками его спину в такт его движениям. Волна сладострастного возбуждения прокатилась по ее телу, внизу живота образовалась воронка, жадно всасывающая ширящееся и усиливающееся наслаждение, которое Эван пробуждал в ней.

Эван то прижимался к ней, то чуть отстранялся, как бы паря над ней. Он двигался все быстрее и быстрее, проникая все глубже и глубже, и эта разверзавшаяся под ними глубина превращалась в необъятную высоту, и им обоим казалось, что они взлетают все выше и выше. Подчиняясь древнему животному ритму, они слились в одно целое, пока не произошел взрыв огромного, сверхчеловеческого, все освобождающего наслаждения, который охватил их обоих.

Обессиленный, Эван лежал на ее груди, а Грейс с замирающим от радости сердцем чувствовала себя любимой и счастливой женщиной, такой, как никогда прежде. Он действительно любил ее, ни один мужчина не смог бы так искусно притворяться даже ради ее приданого. В одно мгновение ее жизнь изменилась самым чудесным образом, она была любима, и теперь жизнь казалась ей значимой и полной внутреннего смысла.

Они лежали вместе, их дыхание постепенно становилось все ровнее и ровнее, пока наконец полностью не успокоилось. И тут горькая мысль кольнула Грейс прямо в сердце: вот все и кончилось. Она с болью ожидала того, что должно было последовать за этими минутами сказочного блаженства.

Вот сейчас он ляжет с ней рядом, но чуть в стороне. Может быть, небрежно поцелует в щеку, а потом сразу уснет. И палатка наполнится его могучим храпом.

Эван приподнял голову и улыбнулся. Грей невольно напряглась, со страхом ожидая исполнения своих предчувствий.

– В первый раз, дорогая, я просто играл с тобой. А теперь шутки в сторону. – Он уткнулся носом в ее шею и прошептал: – Сейчас я покажу тебе, на что способен настоящий мужчина.

Грейс проснулась на рассвете. Вокруг стояла тишина, как внутри палатки, так и снаружи. Повернувшись к Эвану, она поняла, что он крепко спит. Раскинувшись на постели, он безмятежно посапывал, словно маленький ребенок. Это было очень трогательно и, пожалуй, выглядело более интимно, чем моменты их физического слияния.

Сейчас Эван был совершенно беззащитен, его расслабленный доверчивый вид растрогал Грейс. Несмотря на то что на его щеках выступила щетина, резко очертив края губ, в его лице, в сонной довольной улыбке было что-то детское и мальчишеское, хотя морщины, прятавшиеся в уголках глаз и между бровями, говорили о перенесенных испытаниях, выдавая настоящего мужчину.