Таковых оказалось двадцать восемь, хотя Ибрагим Владимирович считал, что вместе с землекопами в банде должно остаться двадцать пять человек, плюс к этому еще и эмир. Два человека были лишними. Значит, старший лейтенант ошибся в подсчетах, или же кто-то из пленников обманул его.

Тем более что старший лейтенант Соколовский, первым вырвавшийся наружу из-под земли, доложил, что трое бандитов все же ушли в горы. В преследование двинулось отделение первого взвода. С ним пошел снайпер скалолазов со своим «Кордом». Никаких сообщений от них пока не поступало. Связь с отделением отсутствовала, однако в горных условиях это считалось нормальным и беспокойства не вызывало.

Ибрагим Владимирович даже с больной головой подсчитал, что лишних покойников тут оказалось пятеро. Когда солдаты проносили его рядом с убитыми бандитами, чтобы он опознал эмира, никто рядом, кажется, еще не знал, что Ибрагима аз-Захари в реальности зовут Темирханом Аслановичем Ниязовым или же Темирханом Латифовичем Джабраиловым. Ни один человек не догадывался, почему эмир взял себе в качестве псевдонима имя Ибрагима.

Сам старший лейтенант откровенничать не рвался. Но он понимал, что увидеть убитого брата ему будет очень тяжело, несмотря на то что тот был откровенным врагом, очень опасным и весьма качественно обученным. Крушинин даже обрадовался, когда закончил осмотр тел, а Темирхана среди них так и не нашел.

К командиру роты, лежавшему рядом с пятью разведчиками, получившими ранения, подошел старший лейтенант Соколовский и доложил:

— На связь вышло первое отделение моего взвода. Парни ведут бой. У них двое раненых.

— Помощи просят? Так отправь им ее.

— Никак нет, командир. От помощи они отказываются. Из бандитов там только один остался. Двое уже кончились. Их снайпер снял.

— Ты уверен? Может, они только ранены? — В этих своих словах командир роты сам слышал надежду.

Темирхан мог оказаться в числе тех троих боевиков, которые пытались скрыться. Лучше было бы увидеть брата среди раненых, чем опознать тело.

— Пуля «Корда» раненых не оставляет.

Это Ибрагим Владимирович и сам хорошо знал. Если крупнокалиберная пуля 7 Н34 от снайперской винтовки 6 С8 «Корд» попадает в корпус, то из одного убитого бандита она делает двух, а то и четверых. Если же в голову, как привыкли стрелять снайперы, то та просто исчезает. Если угодит в конечность, то эта рука или нога уносится куда-то далеко-далеко. Сам раненый за секунды теряет практически всю кровь, что в условиях полевого боя ведет к обязательному летальному исходу.

Командир роты думал, что среди трех бандитов, ушедших от преследования, должен быть Темирхан, хотя Соколовский утверждал, что эти люди первыми выбрались наружу и, судя по всему, были землекопами, потому что имели при себе лопаты, которые бросили при бегстве. Эмир и под землей только догонял своих людей, преследуемый спецназом по пятам. Скорее всего, он спрятался в каком-то потаенном месте подземелья.

Эта же мысль, видимо, пришла в голову и Нурсултанову. Подполковник юстиции приказал солдатам еще раз обыскать подземелья. Теперь в поисках вместе со спецназом были задействованы и бойцы Росгвардии, в основном вчерашние менты, умеющие искать потайные места, как громогласно объявил командир подразделения, незнакомый Крушинину майор с пышными усами. Но эмира опять найти не удалось.

Эта задача была, конечно, очень даже трудной. Искать одного человека в таких вот продолжительных подземельях — это все равно что в доме вскрывать пол, чтобы найти под ним мышь, донимающую тебя беганьем по ночам.

Поэтому Латифу Абдулмеджидовичу пришлось удовлетвориться документами, добытыми в отдельном гроте, занимаемом эмиром. Он сложил эти бумаги в отдельный пластиковый мешок, в каких люди обычно выносят мусор из дома, и приготовился рассмотреть их в тишине кабинетной обстановки.

Одновременно с тем, как прилетел санитарный вертолет, вернулись из преследования бойцы первого отделения первого взвода. Они принесли с собой своих раненых и тела бандитов. Все трое были убиты наповал. Правда, третий уже не из «Корда». Но этот боевик все равно получил такое множество пуль, что о том, чтобы отнести его к «трехсотым», и речи не было.

Старший лейтенант Соколовский приказал подготовить к отправке раненых, в том числе и командира роты. Убитых бандитов он осматривал сам, не предложил росгвардейцам поднести к ним Крушинина. Особенно пристально Соколовский оглядывал их руки.

После этого он доложил Анчару:

— Это однозначно землекопы. У них все ладони в старых грубых мозолях. У эмира таких быть не может. Он не для того в начальники подался, чтобы землю копать.

Но Ибрагим Владимирович и сам даже издали видел, что все эти бандиты оказались довольно крупными. Темирхан же из-за своего сколиоза был ростом ниже среднего.

— Ладно, Рюрик. Ты в роте остаешься за меня. Однако я долго отдыхать не намерен. Скоро вернусь. Пока напиши рапорт в двух экземплярах. Охарактеризуй весь ход событий. Один вручи Латифу Абдулмеджидовичу, второй — майору Пороховщикову. Расписывай все разумно и логично. Да ты и без моих подсказок умеешь это делать.

Командир первого взвода и в самом деле уже несколько раз писал такие обязательные рапорты. Правда, он тогда отчитывался за работу своего подразделения, а теперь ему предстояло писать за всю роту, но это разница не слишком великая.

— Понял, командир. Сделаю.

Так Ибрагим Владимирович благополучно избавился от необходимости сообщать о своем близком родстве с эмиром и о том, что он сам отпустил его. Это вызвало бы множество разговоров и дополнительных допросов в различных инстанциях, вывело бы на свет кучу всяких досужих домыслов.

В этот раз носилки, имевшиеся в санитарном вертолете, понадобились только лишь самому старшему лейтенанту Крушинину и солдату, поймавшему бандитскую пулю лицом. Этот боец просто повернулся в профиль вовремя. Пуля вошла через одну щеку, выломала коренные зубы и вышла с другой стороны, через скулу. Но ранение оказалось сложным потому, что был поврежден язык, и солдат имел возможность навсегда лишиться дара речи. Кроме того, он подавился собственными зубами, из-за чего сильно кашлял, что возобновляло кровотечение, стоило тому только остановиться. Кровесвертывающие препараты, что несколько раз кололи солдату санинструкторы, действия не имели. А вводить их в голову в большом количестве было опасно. Это грозило возникновением тромбов, способных прорваться в мозг.

Остальные раненые сами добрались до вертолета. Хотя некоторых из них пришлось поддерживать здоровым солдатам, подставившим крепкие, хорошо тренированные плечи.

Специализированный медицинский вертолет «Ансат» совершил посадку неподалеку от ворот ущелья, ближе, чем большая и тяжелая машина следственного комитета. В нем сразу раскрылась непривычно широкая боковая дверца, откуда выпрыгнули на землю врачи и санитары и тут же выгрузили носилки для раненых. Началась погрузка. Едва она закончилась, и дверцы закрылись, вертолетчики подняли свою машину в воздух.