Эрик нервно передернул плечами и скривился, как будто разжевал лимон.

– Какая разница? Главное, что Миша убедился в моей порочности и скверной компании.

– Он… правда поверил?

– Конечно. Поехали, завтра тяжелый день.

…По пути к джипу я оскользнулась на мокрой траве. Эрик успел подхватить меня за локоть, но как только я обрела равновесие, сразу же отпустил – да с таким выражением лица, как будто подержал в руке жабу. Еще бы ладонь платочком вытер.

– Завтра утром, – хрипло сказал он, положив руки на руль, – я сообщу, что надо сказать Андрею. Молчи и не перечь мне. Ты ведь умная девочка, должна понимать, что одна-единственная лишняя жизнь для меня ничего не значит?

…Облака, по которым я училась ходить, превратились в вязкое болото, зыбучие пески. Они затягивали меня, медленно, беспощадно, гася надежду так же, как болотная жижа гасит упавший в трясину фонарь.

Ведь дело было в том, что Эрик уходил, оставив меня у родителей. И – бах! – очередное убийство. А если Эрик один из немногих, кто умеет копировать ментальное поле и подделывать ментальный след…

Я проглотила вязкую слюну. Покосилась на инквизитора – он с каменным лицом вел машину и даже не смотрел в мою сторону.

Вся беда была в том, что – Эрик в этом окончательно убедился – Джейн помимо сделки номер один заключила еще и сделку номер два. С домом. Стоило рыжей ведьме уехать в свою обожаемую Англию, как в жилище Эрика воцарились грусть, молчание и пустота. Снаружи, за стенами, звенела весна – а здесь, под толстой скорлупой стен, воцарилась поздняя осень, преддверие зимы.

Глупо, конечно. Но так всегда и бывает, когда двое долго-долго живут вместе, тихо ненавидя друг друга, а потом один закатывает финальный скандал, разворачивается и уходит. Остается тенью печаль и пустое место, никем не занятое.

Нет, конечно же, в доме пребывала молоденькая ведьма с красивым именем Валерия. Но она не могла вытеснить или заменить Джейн. И Эрик поймал себя на том, что начал скучать за рыжей бестией.

Разумеется, думал он не только о своей лже-служанке. Он размышлял о враге. Предвкушал тот момент, когда разнесет его в клочья – накопленных за долгие годы сил хватило бы с лихвой. Враг притаился где-то рядом, очень близко… Знать бы еще, кто он!

Для того, чтобы найти врага, и нужна была Валерия, которая невольно стала превосходным орудием для достижения цели, этакой тропинкой к заветному кладу.

Здесь все идеально слажено: есть цель, есть средство. Есть, в конце концов, цена, которую придется заплатить. Принцип высшего ведовства в чистом виде: чем больше готов отдать, тем больше получишь взамен. А за возможность отомстить Эрик был готов отдать ну о-очень много. Всего себя, и даже больше.

Он оперся лбом о сцепленные пальцы рук и задумался. Как странно – его первое, истинное «я» непрестанно думало о предстоящем сражении. А новое «я», носимая годами маска по имени Эрик, отчаянно цеплялось за образ Леры Ведовой, которая, в общем-то, не значила ровным счетом ничего. Не должна была значить.

Эрик хмыкнул. Что такое, господин инквизитор? Ваша совесть изволила проснуться? Или то, что испытываешь в одну-единственную безумную ночь, переворачивает все с ног на голову? Ведь было уже подобное, один раз – но было. И не принесло ничего, кроме неизбывного горя… Может быть, и хорошо, что на сей раз все идет, как идет?

«Вопрос в том, как далеко ты готов пойти, охотясь за старым другом», – кажется, так говорила Джейн. А что будет после того, как он все-таки убьет врага?.. Дальше все произойдет быстро, он даже не успеет ничего почувствовать. Но… Лера?..

Эрик усилием воли разогнал мятущиеся мысли, и в голове мигом воцарились покой и порядок. Самое главное, это ни секунды не сомневаться в собственной правоте и не думать о последствиях. А для этого всего лишь надо было вспомнить, как ему пришлось ехать и осматривать все семь растерзанных тел. Час назад это были обыкновенные люди, и в считанные мгновения превратились в кровавое месиво – только потому, что так пожелал господин Шпренгер. Семеро. Хочешь прожить следующий век счастливо и безбедно? Добавь одну жертву для нового века. Вот что все это значило на самом деле. Сто лет назад, в Сибири, точно также были убиты шестеро, но след Якова затерялся. Теперь же рядом оказалась Валерия.

…Он как будто очнулся. Медленно обвел взглядом спальню: часы показывали два часа ночи, за окном чернело беззвездное небо. Да и в комнате было темно, лишь индикатор на мониторе помигивал желтым глазком да светильник на тумбочке у кровати давал слабый, рассеянный свет. Наверное, самое время лечь спать, но Эрик помнил, что на шелковых подушках он встретит запах Валерии, и это, как ни странно, пугало – словно тень неизбежности и напоминание о том, насколько хрупка и мимолетна человеческая жизнь.

Внезапно звякнул телефон, в трубке шипело и пощелкивало, а затем раздался голос Джейн.

– Привет, – сказала она, – как ты там?

Эрик не испытал ни радости, ни грусти оттого, что она вспомнила и позвонила.

– Привет. Что-то не спится.

– Совесть замучила? – на том конце провода раздался короткий смешок, – попомни мои слова, Эрик. Поможешь ей – поможешь прежде всего себе.

– Да откуда тебе знать? – он было возмутился, но осекся.

Джейн, с ее треклятой проницательностью, как всегда была права. Ведь все дело в том, какую цену готов платить за окончательную победу.

– А я замуж выхожу, – вдруг сказала ведьма, и Эрику показалось, что в ее голосе звякнули непрошенные слезы.

– Поздравляю, – механически ответил он, – я даже не буду спрашивать, кто твой избранник. Это твоя жизнь.

– Спасибо.

Она помолчала, затем спросила:

– Ты в самом деле рад за меня?

– Я буду рад, если ты проживешь хотя бы одну нормальную жизнь, – отрубил он и, не удержавшись, положил трубку.

Видите ли, она замуж собралась!

«А тебе-то какое дело?» – ухмыльнулась совесть, – «Джейн совершенно свободна, а после того, как выполнит все условия самой главной своей сделки, станет еще и счастлива».

«Но я-то счастлив не буду», – воспротивился Эрик, – «разве я не заслуживаю хотя бы капли радости?»

«А ты не только счастлив не будешь, тебя вообще не будет», – холодно заключило его первое «я», – «и вообще, хорош сопли размазывать. Думай о том, что должен сделать».

Он раздраженно прошелся по комнате, потом, не раздеваясь, лег.

Подушки по-прежнему пахли Валерией, и перед мысленным взором, как назло, стоял ее образ. Как в тот миг, когда она доверчиво заглядывала ему в глаза, словно ища ответа на так и не заданный вопрос… Когда она прижалась к нему всем телом, до смерти напуганная демоном. Чистая и честная душа, легкая добыча для такого падальщика, как он.