– И нас сейчас тоже?

– Меня – да. Потому что я в своей профессии постоянно расходую энергию. Но для меня это неопасно. Я умею такие потоки направлять, прятать их в резервуары и выпускать, когда нужно, не позволяя им влиять на меня. Ты мне кажешься человеком цельным, наполненным, как и Игорь. Вам, может быть, и перепадет капелька, но в общем балансе значения иметь не будет. Так что ни для кого из нас это место не опасно.

– А для кого опасно?

– Есть такие люди – пустые. Они могут быть умными, добрыми, хорошими во всех смыслах, но внутри им чего-то не хватает. Возможно, когда-то они что-то в себе задавили. Или просто много себя тратят на других, не умея направлять потоки. Таких людей подобное место может наполнить своей энергией. Наполнить собой. Пробудить в них то, что в противном случае спало бы до самой их смерти. И вот в зависимости от того, что именно спит в человеке, это может быть опасно, а может быть чудесно.

– Ты правда веришь во все это? – не сдержался Влад после недолгого молчания. – И в то, что ты ведьма?

На этот раз она совершенно точно тихонько рассмеялась.

– Я не верю в это, Влад. Я знаю, что это так. Думаешь, почему я не использую в своей работе театральщину и трюки, к которым прибегают другие гадалки, потомственные ведьмы и всякие там экстрасенсы? Потому что мне это не нужно. Мой дар работает, у нас это семейное, передается по наследству уже много поколений. Я думала, что человек, рисующий пророчества, должен понимать такие вещи.

– Да, наверное. Просто у меня это не семейное и не наследственное. Я сам до сих пор не понимаю, что это.

– Поймешь. В нужный момент – поймешь.

И прежде, чем Влад успел спросить что-нибудь еще, раздался автомобильный сигнал, протяжный и несколько раздраженный.

– Кажется, наше отсутствие заметили, – вздохнул Влад. – Идемте.

Сказать, что Соболев был зол, значило ничего не сказать: он был в ярости. Которая, впрочем, быстро выдохлась, стоило ему убедиться, что все они в порядке и никого на территории лагеря не заметили. Сыграло свою роль и то, что Кирилла нашли живым. Он действительно сидел на стуле в пустой комнате бывшего жилого корпуса, но в его руках не было куклы, а рядом не было убийцы с ножом. Парень все еще отказывался говорить, смотрел в одну точку, но физически пребывал в полном здравии: поверх больничной пижамы у него имелось пальто чуть большего размера, чем ему требовался. Теплые сапоги тоже были великоваты, но зато защищали от переохлаждения.

– Я уже вызвал эксперта и людей, чтобы еще раз осмотреться в лагере, так что убирайтесь отсюда, пока не застряли тут с нами до утра, – потребовал Соболев.

Чтобы разъехаться на узкой дороге, пришлось попыхтеть, но в итоге Игорь смог вывести БМВ, развернуть его и направить обратно в город.

У подъезда Аглая без лишних разговоров целомудренно поцеловала Влада в щеку и попрощалась, попросив позвонить ей, когда у него будет больше свободного времени. Он обещал так и сделать, но пока не знал, собирается ли сдержать это обещание.

Аглая уже пересела в свою машину, а Влад поднялся на крыльцо, собираясь войти в подъезд, когда его вдруг догнал Игорь и сообщил:

– Ваша подруга солгала. Она хорошо знает тот лагерь.

– То есть? – не понял Влад.

– Она знала, как идти в актовый зал.

– Я думал, она шла за тобой.

– Нет, она и без меня знала, куда идти.

25 ноября 2016 года, 00:58

«Если так и дальше пойдет, я однажды утром просто не встану», – с тоской подумала Юля, откладывая в сторону смартфон, экран которого показывал почти час ночи.

На этот раз никакие дела ее не отвлекали, но сон отчего-то не шел, хотя она и легла спать довольно рано, надеясь выспаться за все дни. Возможно, мешала смутная тревога, которую Юля ощущала, но причины которой не могла определить. Та не давала отключиться, забыться сном до самого утра. А что остается делать, когда лежишь без сна? Только думать.

Об обиженной Галке, например. Юля никак не могла выкинуть из головы ее претензии, считая их вполне справедливыми. Но это был тот случай, когда она совсем ничего не могла сделать: одна только мысль о том, чтобы сняться в ролике, который увидят тысячи человек, вызывала у нее приступ неконтролируемой паники. Юля даже свои фотографии в соцсети почти не выкладывала, боясь осуждения и нелестных комментариев. А если это не фото, а видео? На котором она несет всякую чушь про приползающие к ее порогу куклы? Да она потом лет пять из дома не сможет выйти, ей будет постоянно мерещиться, что окружающие тычут в нее пальцами и смеются.

К слову о кукле… Юля настороженно приподнялась на локте, чтобы проверить, сидит ли та на прежнем месте. Сидит. Даже позу не сменила. И хотя это немного успокоило, Юля все равно почувствовала укол разочарования. Она сама не знала, чего ей хочется больше: чтобы так продолжалось и дальше или чтобы кукла все-таки шевельнулась. Первое было определенно безопаснее, второе – интереснее.

А ведь ей всегда казались глупыми завязки ужастиков, в которых группа приятелей игралась со спиритической доской, залезала в старый дом, где когда-то жил и пытал своих жертв маньяк, оставалась на ночь в заброшенной психушке или забиралась в какое-нибудь запретное место, старательно минуя все посты охраны. Словно герои напрашивались на все те беды, что с ними потом происходили. Что может быть проще правила: не играй с огнем – не получишь пожар. И вот теперь она сама играет с огнем, пытаясь уснуть рядом с куклой из заброшенного детского лагеря, которая может ночью спрыгнуть к ней на диван и зарезать…

«Не будь дурой, – сердито одернула себя Юля. – Эта кукла сидит здесь, потому что она просто вещь, предмет. А вещи не убивают людей».

Юля перевернулась на другой бок, нарочно ложась к кукле спиной, чтобы убедить себя (и куклу заодно), что она ее не боится.

Часы на экране смартфона показали четверть второго. Сна не было ни в одном глазу.

«Надо подумать о чем-нибудь хорошем», – решила Юля. Иногда это помогало: приятные воспоминания или фантазии на тему грядущих радостных событий часто убаюкивали ее.

…И вот уже в воображении Влад снова приобнял ее на прощание, касаясь губами в быстром поцелуе. В реальности все произошло так молниеносно, что она даже не успела понять своих эмоций, но сейчас могла смаковать мгновение столько, сколько хотела, чувствуя, как пускается в галоп сердце, а в животе становится щекотно. Кажется, это ощущение называют порхающими бабочками. Юля не помнила, чтобы раньше испытывала нечто подобное.

Жаль, что поцелуй был лишь прикрытием. От этой мысли в горле неприятно заскребло, стало грустно. Юля и хотела бы убедить себя, что Влад не просто так выбрал именно такой способ передать ей сообщение, но все попытки разбивались о реальность. Она ведь специально зашла к нему после ухода Галки, хотя о том, что ничего не узнала, можно было написать и в сообщении. Специальная программа прочитала бы его Владу. Но Юля пришла, в глубине души надеясь на какое-то развитие ситуации. Или хотя бы намек. Пусть не задержавшийся чуть дольше необходимого взгляд: такие знаки внимания Владу были недоступны. Но хоть что-нибудь… Но ничего не произошло.