— Это против правил, преподобный отец. Но ждать все равно недолго — судья уже на подходе.

— Тогда можно дать нам хотя бы немного света?

— Да, думаю, это можно.

Шериф вставил факел в держатель и удалился, закрыв за собой дверь.

Кроме заключенного и ночного горшка, в камере не было ничего. Шедуэлл сидел на полу, прислонившись спиной к стене и обхватив руками колени. Бросив на Фэйрфакса короткий взгляд сквозь цветные стекла очков, он отвернулся в сторону и тут же снова закашлялся. Потом вытащил из рукава свой бело-красный платок и сплюнул в него кровь.

Фэйрфакс дождался, пока приступ кашля не пройдет, и прочистил горло:

— Доктор Шедуэлл, меня зовут Кристофер Фэйрфакс, и мне очень жаль видеть вас в таком состоянии.

Шедуэлл внимательно осмотрел свой платок:

— В самом деле? Ну, поскольку это ваша Церковь довела меня до такого… такого… состояния… — Его вновь скрутил ужасный приступ изнурительного кашля, еще более яростный. Перестав наконец содрогаться, Шедуэлл в изнеможении привалился обратно к стене, снял очки и вытер глаза. Голос его, когда он нашел в себе силы говорить, больше походил на карканье. — Церковь всю жизнь преследовала меня, и ваши сожаления мало чего стоят.

— Понимаю, но я здесь затем, чтобы предложить вам нечто большее, нежели красивые слова. Состоятельный местный торговец, капитан Джон Хэнкок, готов внести залог, чтобы попробовать освободить вас.

— Он попусту тратит время. Обвиняемого в ереси никогда не выпустят под залог.

— В этом городе он пользуется влиянием.

— Большим влиянием, чем епископ Поул? Сомневаюсь!

— И тем не менее он готов попытаться.

— Зачем же ему это делать?

— Затем, что он верит в важность вашего дела, и мы все тоже. Не далее как вчера ночью я читал «Antiquis Anglia».

Впервые за все время его слова вызвали у заключенного проблеск интереса. Шедуэлл повернул голову и внимательно на него поглядел:

— Я думал, ни одного экземпляра не уцелело.

— Ну, один точно уцелел. Сегодня утром я устроил вылазку к Чертову Креслу.

— Довольно странное сооружение, насколько я помню. — Он помолчал, потом добавил, явно будучи не в силах обуздать свое любопытство: — Ну и как, видели что-нибудь интересное?

— Человеческие кости, которые обнажились благодаря недавней непогоде.

— Кучей или по отдельности?

— Кучей.

— Кучей? Интересно. — Он устремил задумчивый взгляд куда-то вдаль. В противоположном углу камеры зашуршала солома; здоровенная бурая крыса, чей хвост был длиной с предплечье Фэйрфакса, прошмыгнула вдоль стены и скрылась в норе. Это зрелище, похоже, заставило узника вспомнить о своем бедственном положении. — Что ж, пожалуйста, поблагодарите капитана Хэнкока от моего имени, но передайте ему, что у меня уже нет на все это времени. Труд старого Шедуэлла закончен, а с ним и сам старый Шедуэлл.

Фэйрфакс оглянулся на дверь камеры и понизил голос:

— Как мы полагаем, там может быть спрятано то, что имеет огромное значение. Вы позволите? — Он на пару шагов приблизился к старику и присел на солому рядом с ним, спиной к двери. Шедуэлл со своими темными блестящими недоверчивыми глазами показался ему крохотным и тщедушным, точно подбитая птица, загнанная в угол. Кандалы болтались на тощих запястьях и лодыжках. — Кроме того, я совершенно уверен, что гибель отца Лэйси не была несчастным случаем, как вы верно заявили на его похоронах, но настигла его потому, что кто-то хотел положить конец поискам. — Он развязал завязки седельной сумки и вытащил стеклянный цилиндр. — Вот это нашли в том же месте несколько лет назад.

Он развернул шаль.

После непродолжительной внутренней борьбы упорство Шедуэлла было окончательно сломлено. Он нацепил очки на нос, очень аккуратно взял цилиндр в свои руки, похожие на птичьи лапы, и немедленно издал протяжный одобрительный вздох. В груди у него что-то странно захрипело и забулькало, и Фэйрфакс испугался, что у ученого снова случится приступ кашля.

— О, сэр, что за великолепный экземпляр! — Он погладил стекло костлявыми большими пальцами. — Поразительная точность! Какой гениальностью они обладали! А есть еще такие же? Думаю, их должно быть много.

— Да, есть десятки точно таких же, все находятся в руках частного коллекционера. Откуда вы знаете, что их много? Что они собой представляют?

Шедуэлл продолжал смотреть на цилиндр как завороженный:

— Если именно то, о чем писал мне Лэйси, тогда, думаю, это часть лаборатории, как именовали ее древние, — слово, которое мы утратили, от латинского laborate, «работать». Возможно, ее перевезли из древней обители науки, называвшейся Имперским колледжем Лондона.

Стражник забарабанил в дверь и закричал:

— Время вышло, преподобный отец!

— Еще пару минут, пожалуйста! — крикнул Фэйрфакс и попытался забрать у Шедуэлла цилиндр. — Пожалуйста, сэр, я должен убрать его, пока не пришел шериф.

Но старик был не в силах выпустить его из рук.

— Я пытался отыскать их почти двадцать лет. До чего же это странно — видеть его сейчас, при подобных обстоятельствах… можно даже сказать, жестоко. — Наконец он неохотно отпустил цилиндр. Фэйрфакс торопливо завернул его в шаль и убрал в сумку. — Что вы намерены делать?

— Пока точно не знаю. Наверное, как следует обыскать окрестности. Именно поэтому нам требуется ваша помощь. Когда отец Лэйси написал вам?

— Недели две тому назад или около того. Писал, что нашел стеклянную посуду. Мы сразу же выехали из Уилтона. Но не успели мы добраться до Эксфорда, как до нас дошла весть о его смерти.

— И вы полагаете, что эта посуда раньше находилась в этом Имперском колледже — том самом месте, откуда Моргенстерн написал свое письмо?

Шедуэлл изумленно посмотрел на него:

— Откуда вы знаете о Моргенстерне?

— На прикроватном столике у отца Лэйси, когда я приехал его хоронить, лежал том записок Общества антикваров.

— Боже правый, тогда я завидую вам еще сильнее! Я был уверен, что все экземпляры нашли и уничтожили. Они конфисковали мою библиотеку, которая была для меня ценнее жизни, и сожгли ее на рыночной площади в Эксетере.

— Я это помню — присутствовал при сожжении еще мальчишкой. Но, очевидно, сожгли не все. В доме священника в Эддикотте хранится полное собрание протоколов общества и много других книг.

— Лучшая новость, которую я услышал за много лет. — Шедуэлл внезапно положил свою костлявую руку на запястье Фэйрфакса и с неожиданной силой сжал его. — Отдайте их мне.

— Что?

— Если я выйду отсюда, отдайте их мне, а я за это помогу вам. Вот мое предложение. Теперь, когда Лэйси мертв, все равно никто не осмелится держать их у себя.