Голос у него был нежный и несколько театральный для такого крупного мужчины.

— Поистине, мне стыдно, что такое могло случиться в нашем городе. Поэтому мы и явились сюда, сэр, предложить нашу поддержку доктору Шедуэллу. Меня зовут капитан Джон Хэнкок. Преподобного отца зовут мистер Фэйрфакс, а мою будущую жену — леди Дарстон.

— Что ж, капитан Хэнкок, я очень рад всех вас видеть, поскольку, клянусь, сейчас у доктора Шедуэлла на всей земле нет ни единого друга, кроме присутствующих в этом зале! — Он по очереди пожал всем руки, а ладонь леди Дарстон поднес к губам. — Ваша светлость, это огромная честь для меня. Но, боюсь, вы застали нас в самом бедственном положении. Доктор Шедуэлл и так не отличался крепким здоровьем, а еще одна неделя в тюрьме, уверен, попросту убьет его.

— Где он сейчас?

— В камере этажом ниже, ожидает перевода в Эксетер, как только найдут судью, который вынесет решение.

— С ним можно поговорить?

— Нет, к нему никого не пускают.

— Но не может же этот запрет распространяться на священника? — подал голос Фэйрфакс. — Никогда не слышал, чтобы заключенному отказали в христианском утешении. Закон гарантирует это право любому.

— Это правда, хотя — при всем моем уважении к вам, преподобный отец, — сомневаюсь, что мистер Шедуэлл обрадуется подобному визиту. Церковь стала источником всех его бед.

— Мы здесь не для того, чтобы читать ему проповеди, а для того, чтобы предложить помощь.

— И какого же рода?

— А такого, что я готов внести за него залог.

Куик удивленно склонил голову набок:

— Вы готовы сделать это для незнакомого человека?

— Разве вы не слышали, что я сказал?

— Благородно, весьма благородно. Но наверняка должны быть какие-то условия? Они всегда есть.

— Условие всего одно. Мы хотим расспросить его обо всем, что ему известно об одном деле.

— Что это за дело?

— Она касается человека, давно покойного, по фамилии Моргенстерн.

Эффект был поразительным. Глаза Куика забегали по сторонам.

— Я более чем уверен, что когда он услышит имя этого джентльмена, то наотрез откажется, несмотря на всю опасность своего положения.

— Но почему?

— Если вы знаете о Моргенстерне, то должны понимать почему.

— Если мы знаем о Моргенстерне, не является ли это доказательством серьезности нашего намерения помочь?

— Скорее наоборот. Буду с вами откровенен, капитан. Можете ли вы доказать, что вы все не правительственные шпионы? — Он кивнул на Фэйрфакса. — Или не люди епископа? Прошу простить меня, сэр, но мы уже научены горьким опытом и не доверяем кому попало.

За спиной у них послышался шум, и в зал вошли трое мужчин в одеяниях с капюшонами, совершенно непримечательные внешне, но при этом до странности похожие друг на друга. Они заняли места в последнем ряду, опустили капюшоны и застыли в молчании. Куик быстро приложил палец к губам и вскинул брови, как будто его слова только что получили подтверждение.

— Если вы так боитесь шпионов, зачем устраивать публичную лекцию и давать о ней объявление? — негромко произнес Фэйрфакс.

— Всему виной вечный бич ученых, — печальным тоном произнес Куик. — Бедность. Мы задолжали тридцать фунтов в «Лебеде», и они забрали у нас фургон до тех пор, пока мы не расплатимся. Лекции — единственное, чем мы можем заработать себе на жизнь. Время от времени мы вынуждены идти на этот риск, чтобы не умереть с голоду. Называя их «Ересь Древнего мира», доктор Шедуэлл обычно остается в рамках закона.

Хэнкок расстегнул пальто и вытащил из внутреннего кармана пачку банкнот:

— Помогите нам и какое-то время сможете не думать о пропитании.

Куик уставился на деньги, потом провел языком по мясистым губам:

— Вы позволите? — Он взял пару банкнот и посмотрел их на просвет. Бумажные деньги всего несколько лет как вошли в широкое обращение, и подделки встречались сплошь и рядом. Удовлетворенный осмотром, он вернул их Хэнкоку. — Что ж, это переводит дело в практическую плоскость, и, по правде говоря, мы сейчас не в том положении, чтобы отвергать подобную щедрость. Идемте со мной, преподобный отец. Я передам ваше предложение мистеру Шедуэллу, посмотрим, что он ответит. Хотя должен предупредить вас, что шансы невелики.

Сара протянула Фэйрфаксу свою сумку:

— Вот, покажите их ему. Возможно, так будет легче его убедить.

Куик двинулся прочь. Хэнкок поймал Фэйрфакса за локоть и прошептал:

— Только смотрите, чтобы он вас не обманул. Я не собираюсь рисковать своими деньгами просто так. Скажите, что, если он попытается нарушить свое слово, я лично доставлю его обратно в тюрьму.

Фэйрфакс высвободил руку — нет, этот малый был просто невыносим — и зашагал следом за Куиком к судейской скамье, за которой виднелась дверь. Куик постучал, с той стороны повернулся ключ и дверь открылась. В щелку выглянул пожилой шериф.

— Мистер Шедуэлл желает воспользоваться своим правом и помолиться со священником.

Шериф с подозрением оглядел обоих.

— Это его законное право, — подтвердил Фэйрфакс. — Еретик должен получить шанс раскаяться. Так говорит закон. — Видя, что шериф все еще колеблется, он добавил: — Меня послал сюда с особым поручением сам епископ Поул.

— Что ж, преподобный отец, раз уж вас послал епископ, так и быть, проходите. Но только один. — Он вытянул руку, преграждая путь Куику. — Вам придется подождать здесь.

Не обращая внимания на протесты секретаря, он захлопнул перед ним дверь и запер ее на замок, потом снял с подставки факел. Ступени уходили вниз, теряясь во мгле.

— Смотрите под ноги, преподобный отец. Спуск тут крутой, что в твой ад.

Он двинулся по ступеням, низко опустив факел, чтобы Фэйрфакс видел, куда ступать. Нести сумку с ее хрупким содержимым и одновременно пригибаться, стараясь не удариться головой о низкий потолок, было неудобно. Фэйрфакс положил руку на стену, чтобы не поскользнуться. Камни под его пальцами были сырыми и осклизлыми. Снизу послышался хриплый кашель. Наконец они добрались до подножия лестницы. В конце коротенького коридорчика обнаружилась массивная дверь с зарешеченным окошечком, перед которой стояла табуретка. Из подставки в стене торчал еще один факел. Пламя его во влажном воздухе было совсем бледным.

Шериф посмотрел в окошечко на обитателя камеры:

— Эй, старик! К тебе пришли. — Он отпер дверь. — Входите, преподобный отец, и удачи вам. Когда закончите спасать его душу, я буду за дверью. Что у вас в сумке?

— Только то, что может понадобиться для причастия. — Фэйрфакс переступил порог камеры. В темноте он с трудом различал силуэт Шедуэлла, сидевшего на соломе в углу, в бархатном костюме и шапочке, со скованными запястьями. Тяжелая цепь тянулась от правой щиколотки к кольцу в стене. — Нельзя ли снять с него кандалы?