Парнишка, которого он швырнул наземь, размазывал по щеке кровь. Один из его товарищей, судя по виду, старший брат, выкрикнул:

— Постыдились бы, Джон Хэнкок! Помогать еретику! Богом клянусь, меня вам не запугать!

Он бросился вперед. Хэнкок вскинул пистолет и прицелился в него. Внезапно вся толпа пришла в движение, как склон холма над Эксфордом, угрожая обрушиться на них.

— Да, он грешник! — закричал Фэйрфакс, найдя где-то голос, и встал между толпой и Хэнкоком. — И я тоже грешник. — Он широко раскинул руки. — Мы все грешники в глазах Господа! Вспомните слова Иисуса Христа: «Кто из вас без греха, пусть первый бросит камень!» Любой, кто осмелится поднять руку на Шедуэлла или кого угодно еще, будет отвечать перед Всевышним. Вы готовы принять Его вердикт? — (Никто не шевельнулся.) — Тогда возвращайтесь по домам, — произнес он со всей суровостью, на какую был способен, — и молитесь о прощении.

На мгновение ему показалось, что люди сейчас разорвут его. Но, как бы рассержены они ни были, поднять руку на священника никто не осмелился. Его распростертые руки пригвождали их к площади, точно какая-то незримая сила.

Хэнкок сунул пистолет за пояс, отвязал лошадь Сары от коновязи и придержал уздечку, пока та аккуратно пристраивала сумку поперек седла. Как только она оказалась в седле, он принялся отвязывать собственную лошадь. В последний раз обведя толпу взглядом, Фэйрфакс отважился повернуться к ним спиной. На то, чтобы отвязать Мэй и вскочить в седло, ушло с полминуты, и каждую секунду он остро чувствовал свою уязвимость. Вскоре он уже скакал галопом следом за остальными к воротам и откидному мосту, запоздало осознав, что снова пустил в ход Божье слово для помощи еретику.

Проезжая мимо стен тюрьмы, он вскинул глаза. Четвертый труп, принадлежавший расхитителю гробниц, Порлоку, болтался в стальной клетке. Одежду с него уже успели сорвать, и обнаженная плоть казалась неестественно белой на фоне стаи ворон, черной тучей круживших вокруг покойника.

Уже на границе общественных земель они нагнали фургон Шедуэлла — громоздкую колымагу с белой парусиновой крышей, натянутой на металлические обручи. Сзади были прикреплены бочонки для воды и ящики с инструментами. Многочисленные горшки, сковородки, ведра и лопаты свисали с боков и грохотали и дребезжали всякий раз, когда колеса наезжали на корень или камень.

Фэйрфакс придержал лошадь и, привстав в стременах, оглянулся на город. Хэнкок сделал то же самое. Никаких признаков погони видно не было. Напротив, люди двигались во встречном направлении, спеша вернуться в Эксфорд до наступления комендантского часа. Удовлетворенный тем, что им ничто не грозит — по крайней мере, пока, — Хэнкок опустился в седло, пришпорил свою крупную гнедую кобылу и, поравнявшись с фургоном, наклонился, чтобы переговорить с Шедуэллом.

Сара чуть приотстала, чтобы Фэйрфакс мог нагнать ее.

— Это была блестящая речь. Браво!

— Она помогла нам выкрутиться, но сомневаюсь, что мне удастся провернуть этот фокус дважды. — Он прищурился, пытаясь разобрать, что говорит Хэнкок. Шедуэлла не было видно из-за парусинового полога. — Интересно, какое сумасбродство он затевает на этот раз?

— С Джоном нельзя ничего предсказать заранее. Я же предупреждала вас, что будет, если мы возьмем его в союзники.

— Предупреждали. Это моя вина. Надо же, загнать самих себя в такую ловушку. — Он немного помолчал, потом добавил с горечью: — Знай я три дня назад, когда выезжал из Эксфорда, куда меня приведет эта дорога, ни за что бы по ней не пустился.

— Ну я-то рада, что вы это сделали.

— Да, но вы точно можете ничего не опасаться, ведь вас защитит богатый муж. И раз уж у Хэнкока достаточно влияния, чтобы вытащить из тюрьмы еретика, уверен, ему тоже ничто не угрожает. А я потерял все, неужели вы не видите? Отрекся от своего прошлого и погубил свое будущее, утратил Бога и Церковь — и все из-за чего? Из-за нечестивого любопытства!

Сара ответила не сразу:

— Если уж говорить о капитане, по крайней мере, мужества ему не занимать!

Она пришпорила свою кобылу и поскакала вперед, перегнав фургон Шедуэлла и удалившись от остальных на сотню шагов. Ну и пошла она к черту! — подумал Фэйрфакс, хотя тут же пожалел о своей резкости и с трудом подавил острое желание догнать ее и извиниться.

Хэнкок наконец закончил разговаривать с Шедуэллом и, придержав лошадь, подождал, когда молодой священник поравняется с ним.

— Послушайте, Фэйрфакс, старик говорит, вы сегодня были у Чертова Кресла и нашли там человеческие кости.

— Да, был. И что с того?

— Вы небо видели?

— Небо?

Фэйрфакс настолько погрузился в свои мысли, что не обратил внимания на небо. А теперь понял, что оно было точно таким же, как во вторник вечером, когда он выехал из Эксфорда в направлении долины, — свинцово-серым, без малейшего проблеска закатной розовинки; и даже в воздухе висела такая же странная, зловещая тишина.

— Судя по всему, снова будет гроза, — продолжал Хэнкок. — Шедуэлл считает, что нам нужно отыскать эти ваши кости и пометить место, пока земля не раскисла. После дождя никаких следов не останется.

— А не опасно это делать в сумерках?

— До темноты еще добрых три часа, а уж от чертей мы друг друга как-нибудь обороним. — Он ухмыльнулся. — Как, по-вашему, сможете найти это место?

— Его не так-то просто забыть.

— А вы молодец. — Впервые за все время Хэнкок посмотрел на него с подобием уважения во взгляде. — Я знаю дорогу, которая выведет нас почти к самой башне, в обход деревни.

Он пришпорил лошадь и вернулся к Шедуэллу.

Куик подстегнул мулов, и те припустили рысцой. Дорога пошла под уклон. Темно-зеленая зыбь — вересковая поросль, среди которой там и сям желтели пятна утесника, — простиралась до самого горизонта. На пустынной равнине не было ни единой живой души, кроме них, и ни единого намека на движение, разве что время от времени пробегал дикий уэссекский пони. Вдалеке стелились по земле низкие облака, за которыми тянулась стальная пелена дождя. Фэйрфакс пожалел, что не захватил с собой плащ. Он пытался вообразить этот пейзаж таким, каким Шедуэлл описал его в «Antiquis Anglia», представить многочисленные здания, которые некогда были его частью, но ничего не выходило. Эта земля существовала с незапамятных времен. Даже древние со всей их индустрией не смогли бы оставить на ней глубокого следа — только процарапать дорогу.

Наконец далеко впереди из сизой мглы выступила гряда холмов. Дорога плавно пошла на подъем, и вересковая пустошь сменилась редколесьем. Как только они въехали в лес, Хэнкок протиснулся мимо фургона и поскакал вперед, чтобы нагнать леди Дарстон. Фэйрфакс смотрел, как он жестикулирует — судя по всему, объясняя свой план. Фэйрфаксу казалось, что затея грозит опасностями; он очень надеялся, что у Сары хватит здравого смысла бросить все это и свернуть в Эддикотт-Сент-Джордж. Но вот они миновали развилку, на которой Фэйрфакс в первый день выбрал не ту дорогу, а Сара по-прежнему ехала рядом с Хэнкоком. Отступать было не в ее характере.