не стали, чтоб нас никто не заметил. Охранник, конечно, еще не должен был очнуться, но осторожность никогда не помешает.

Мы уже дошли до двери, как за ней послышалась какая-то возня. Я приложила палец к губам и, толкнув в бок Митю, сама тоже рядом с ним встала так, что когда дверь откроется полностью, то она нас закроет.

– Вот ведь гадство какое, замок не открывается, – послышался сиплый голос. – Петрович, а ты где? Внутри? Или на обходе? Что-то не видно тебя.

Невидимый незнакомец по ходу дела разговаривал сам с собой. Мы знали, что дверной замок совершенно открыт, и непонятно, почему мужчина с ним так возится.

В этот момент дверь распахнулась так, что чуть не попала нам по носам. Мы еще сильнее вжались в стену и вскорости увидели удаляющуюся по длинному коридору фигуру рослого охранника.

– Валим? – шепнул мне на ухо Митя.

– Зачем? – не поняла я, – он безобидный. Дождемся, пока завернет за угол, и сами уйдем.

– Вот, и я об этом. Валим, в смысле покидаем помещение.

– Ох уж это богатство и двусмысленность великого и могучего, – усмехнулась я.

– Ага, вот так скажешь, и тебя уже сразу неправильно поймут.

– Кстати, его напарник-то должен был уже очухаться. Я его отключила, но надолго нажатия этих точек не хватит, – я почесала за ухом, убедилась, что нигде никого нет, и дотронулась до Митиного локтя: – Идем.

Неслышной серой тенью мы выскользнули из своего укрытия и, держась ближе к кустам, перебежками добрались до дыры в городской стене. Посмотрев еще раз внимательно по сторонам, мы пробрались в дыру, едва не задевая ее края, и очутились на тротуаре, который, по всей видимости, мало использовался, так как близко к нему уже подступали заросли то ли камыша, то ли молоденького бамбука – в темноте это было не совсем ясно. Тонкий месяц то нырял за тучки, то легонько высовывал свои острые рожки, накалывая тучи.

Ночь была глубокая, полная, тихая. Спали уже все. Даже ни одной бродячей собаки не было видно, не было слышно ни шума колес, ни случайного гудка автомобиля.

– Куда направимся? В отель или на маяк? – спросил меня шепотом Митя, когда мы отошли на приличное расстояние от того места, которое только сейчас обследовали.

– Знаешь, наверное, в отель. Все-таки хочется одеться в нормальные вещи, да и вздремнуть еще немного на хорошей кровати.

– А поблагодарить деда Матвея?

– Завтра поблагодарим, – ответила я, не сказав, что оставила под подушкой несколько купюр.

Я чувствовала, что смотритель маяка не тот человек, который с радостью примет денежную благодарность, если я начну прямолинейно об этом говорить и совать деньги в руки. Такие вещи лучше сделать тихо и незаметно. И я буду спокойна, что отблагодарила и никоим образом не обидела деда Матвея.

До отеля мы добрались сравнительно быстро. Казалось, что улицы сами собой выстраиваются перед нами в нужном направлении и подсказывают, куда двигаться.

В отель мы решили не заходить через парадный вход, а подняться в свои номера на стеклянном лифте.

В коридоре мы с Митей распрощались, и я, зайдя в свой номер, стянула с себя всю одежду, быстренько забежала в душ, теплой водой смыла с себя не только морскую соль, но и дух всех сегодняшних приключений. А потом, облачившись в уютную муслиновую пижаму, которую не так давно мне в подарок преподнесла Мила, я рухнула на кровать и мгновенно уснула.

Глава 15

Мы подошли к воротам сафари-парка и увидели, что прямо возле забора с правой стороны на корточках сидит Половинкин и секатором вырезает ненужные побеги какого-то растения.

– Сергей Николаевич, – окликнул его Митя, – тут соль нужна. Вы, когда вырежете все то, что вам не нравится, потом землю посыпьте солью и вскопайте. И ничего больше расти не будет.

Профессор дернулся, подскочил, уронил секатор и начал отчего-то лихорадочно вытирать руки о штаны.

– О, друзья мои, вы же должны были вчера вечером доложить мне о проделанной работе. Где же мои обещанные ракушки?

– Сергей Николаевич, ракушки находятся на борту «Попутного ветра» в целости и сохранности, чего нельзя было сказать о нашем вчерашнем положении, – пристально глядя на него, произнесла я.

– Не знаете ли вы… – продолжил мою мысль Митя, так же методично и четко проговаривая каждое слово, – …не знаете ли вы, уважаемый профессор, отчего нас так задержало море и отчего вы не дали нам другое задание, чтобы возместить тот ущерб, который вам был возмещен уже не раз и другими людьми.

– О чем вы говорите, молодой человек? – Глаза профессора забегали из стороны в сторону. – Я вас абсолютно не понимаю.

В этот момент Митя протянул руку сквозь заборную решетку, схватил Половинкина за рубашку ближе к горлу и притянул к себе:

– Сволочь профессорская! Ты все прекрасно понимаешь! Ты зачем нас отправил из города? Хотел сам нашего мусанга найти? Отвечай!

– Да вдобавок чуть нас не утопили! – сказала я и, видя, что профессор уже пару раз поменялся в лице, посинел, побледнел, а теперь еще и побагровел, шепнула Мите: – Отпусти его.

– Ребятки, ребятки, – залебезил Половинкин, сразу как-то сдувшись и превратившись из благообразного ученого в простого мужчину средних лет, слегка потрепанного и немного побитого жизнью.

– Что ребятки?

– Нет у меня никакого мусанга. Ну да, черт попутал, хотел я его поискать без вас. Но не нашел. Клянусь вам, не нашел.

– Считайте, что мы вам поверили, – сказала я, хотя после нашей бурно проведенной сегодняшней ночи все встало на свои места и было понятно, что к чему.

– Вы же знаете, что я люблю животных, спасаю их. И этого зверька не из корыстных побуждений я искал. Мне просто хотелось подарить ему уютный дом, вкусную пищу и спокойствие. Вы же и представить себе не можете, какой стресс переносит животное, когда его выдергивают из привычной среды обитания. В такие моменты ему определенно требуется зоопсихолог.

– Кто? – Митя снова начинал закипать. – Психолог зверям? Вы уж говорите, говорите, да не заговаривайтесь!

– Да, профессия зоопсихолога существует, и она в наше время достаточна востребована.

– Чем же, интересно знать, занимается ваш звериный психолог? Спрашивает белочек-мышек-попугаев о детских травмах? О том, на какой высоте расположена ветка, с которой их уронили? Или кто их принес в семью – аист или бешеная ворона? – На этих словах Митя так расхохотался, что мне показалось – он это сделал либо наигранно, либо специально преувеличил, чтобы именно таким образом показать свое отношение к словам Половинкина.

– Зря смеетесь, молодой человек. Если хотите знать, то я вам