Я охнула, когда герцог резко развернул кресло вместе со мной и, опершись руками в подлокотники, склонился так низко, что его дыхание скользнуло по моей щеке.

- Потому что я увидел в вас то, что отсутствует в других женщинах, герцогиня… Вы сильны духом, а это куда более привлекательное качество, чем покорность и бесконечное стремление угодить. Но я еще раз предупреждаю вас – никаких сумасбродств, иначе…

Его желтые глаза в упор смотрели на меня, и я таяла как сливочное масло на горячем тосте.

- Вы обещаете вести себя, как подобает герцогине? – он будто гипнотизировал меня своим тихим, бархатным голосом и я прошептала:

- Да гори оно огнем… Обещаю…Все что угодно…

Его брови снова поползли вверх, а потом он расхохотался, выпрямляясь во весь свой огромный рост. О Боже… зачем я это сказала?!

Мои щеки запылали уже в который раз, и я упрямо нахмурилась. Он сам виноват! Нельзя быть таким обворожительным!

Муж перестал смеяться и уже более серьезно посмотрел на меня.

- А теперь по поводу того, можете ли вы заниматься кухней… Ридганда, вы можете распоряжаться кухней на правах хозяйки этого дома. Ни я, ни матушка не будем против. Но все же я жду правду о «Лунной радуге». Рианнон, вы можете рассказать мне все, я постараюсь понять.

- Я сказала вам правду, - ответила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, а взгляд был открытым. Нельзя рассказывать о Мотыльке! Ни в коем случае! – Похоже, вор оставил ее в таверне, зная, что я служу в вашем замке.

- Это звучит неправдоподобно и глупо, - настроение Леона начинало портиться. – Я надеюсь, что вы примите правильное решение и раскроете мне всю правду.

Я молчала и молила Бога, чтобы что-то случилось, и этот опасный разговор закончился. Видимо, Господь услышал меня, и в кабинет вошла Гортензия, шурша подолом шелкового платья, украшенного нежной вышивкой.

- Леон, что-то случилось? – женщина удивленно посмотрела на меня и перевела взгляд на сына. – Замок гудит как улей. Неужели нашли «Лунную радугу»?

- Не только, - герцог усмехнулся. – Вместе с ней нашлась и моя супруга. Познакомьтесь с Рианнон, матушка.

- Супруга? – Гортензия видимо не могла понять, шутит ли он или говорит правду. – Дочь виконта Баркара?

Я ее прекрасно понимала, ведь мой вид оставлял желать лучшего, а если быть точнее – он казался нелепым. Огромное тело, тонкая шея и совершенно неподходящая ко всему этому голова.

- Да, только с нее нужно снять все то, что так замечательно скрывало фигуру, вводя нас в заблуждение, - Леон не переставал улыбаться. – Вы не узнаете нашу повариху, Риа?

Бедная Гортензия совершенно растерялась и медленно опустилась в соседнее кресло.

- Я ничего не понимаю, Леон… Прошу тебя, объясни мне, что происходит?!

- Может, герцогиня сама все расскажет вам? – лицо мужа стало строгим и серьезным. – А сейчас я прошу вас отвести ее в наши покои и подыскать более подходящий наряд. И я попрошу вас, матушка, объяснить моей жене правила этого дома.

- Хорошо… - Гортензия поднялась и ласково обратилась ко мне: - Пойдемте со мной, дорогая.

Мы вышли из кабинета и медленно пошли по коридору. Свекровь молчала несколько минут, а потом сказала:

- Рианнон, я позволю себе называть тебя на «ты», ведь теперь ты моя дочь.

- Конечно! Я буду только рада, - искренне заверила я ее и, улыбнувшись, Гортензия вдруг спросила:

-Тебе настолько противен Леон, что ты сбежала от замужества с ним и стала тяжело трудиться в таверне?

- Нет, что вы! – мне бы не хотелось, чтобы она так думала. – Дело не в этом…

- А в чем? – Гортензия остановилась и внимательно посмотрела на меня. – Разве это плохая партия? Многие девушки мечтают оказаться на твоем месте.

- Дело в том, что я совершенно не знаю его! – я видела в глазах этой женщины, что она готова слушать, а главное понять. – Мы чужие люди, а брак – это очень ответственно! Я хочу любить своего мужа и хочу, чтобы он любил меня.

- Ты говоришь странные вещи, - свекровь нахмурилась. – Ты знаешь случаи, когда браки заключались по-другому?

Мда уж… Я действительно дала маху… Здесь такие высказывания вряд ли воспримут нормально.

- Рианнон, - Гортензия заметила, как изменилось мое лицо, и стала говорить мягче. – Я прекрасно понимаю, что молодой девушке хочется любви и счастливого замужества. Только почему ты решила, что этого не может быть у тебя? Своего мужа я увидела только в храме, и он мне ужасно не понравился!

- Отец герцога вам не понравился? – с улыбкой спросила я и свекровь кивнула.

- Очень! Для меня идеалом мужчины был золотоволосый принц из девичьих романов. Изящный и стройный, с голубыми глазами и пушистыми ресницами. Он должен был носить меня на руках и слагать в мою честь стихи. Но мой муж оказался абсолютной противоположностью этого образа из моих мечтаний. Крупный как медведь, с большими руками и копной темных волос, которые не брал даже самый жесткий гребень. У него были темные глаза и хмурый взгляд, от которого у меня по спине бежали мурашки…

- Он был жесток с вами? – мне было интересно слушать ее.

- Нет, что ты! – Гортензия тихо рассмеялась, и ее глаза подернулись дымкой воспоминаний. – После свадьбы он привез меня в замок, но первой брачной ночи у нас не случилось. К вечеру у меня начался жар, и я прибывший лекарь сказал, что у меня огненная лихорадка. Ночью я впала в беспамятство и пришла в себя только через три дня. Открыв глаза, я увидела, что Раймон спит в кресле у моей постели. Он был в несвежей рубахе, его подбородок покрывала густая щетина, а под глазами залегли темные круги. Герцог сам ухаживал за мной и все это время находился рядом. Медленно, но я пошла на поправку, и Раймон носил меня на руках в сад, чтобы я подышала свежим воздухом, кормил и расчесывал волосы… Я полюбила этого великана всей душой, и мы прожили с ним счастливую жизнь, Рианнон. Дай шанс вашему браку, возможно, это именно то, о чем ты мечтала.

На мои глаза навернулись слезы, и я мысленно поблагодарила Бога, что он послал мне такую замечательную свекровь. Это уже половина счастливого брака. Пора было смириться со своим положением и искать в нем хорошие стороны. Я – жена герцога, причем молодого и красивого. Он кажется, вполне адекватным человеком, и до сих пор ничем не обидел меня. И самое главное – Леон нравился мне. Из этого могло выйти действительно что-то стоящее…

- Вижу по твоим глазам, что я задела кое-какие струны в твоей душе? – Гортензия по-доброму, по-матерински посмотрела на меня и, крепко обняв, вдруг воскликнула: - О боги, девочка! Что ты носишь на себе? Мешки с гречихой?

- С опилками… - ответила я, и мы рассмеялись. Тепло этой женщины стало греть меня изнутри.

- Какая же ты выдумщица! Эту историю вы будете рассказывать своим детям и внукам! – Гортензия повела меня дальше, и вскоре мы оказались в конце коридора.