смутно по ее словам. Как меня шарахнули по голове и я отключился, а затем ее заставили выпить той бурды из котелка – помнила прекрасно, все остальное, как каша в голове, по ее словам. Еще помнила, что обязательным мероприятием у язычников каждое утро был завтрак, на котором все добровольно-принудительно пили «лесной чай», и ужин с ним же, видимо, и дававшим всем такую веру к словам самопровозглашенного жреца Сварога и кого-то там еще. А может, и не всем давал, но вот секретарше он напрочь отрубал критическое мышление, делая из нее удобную марионетку.

В день принятия ее в общину, он же день порки меня, Ксюшу с утра мутило. В целом, это малоприятное явление, но именно это очень сильно помогло в итоге нам бежать. После общего завтрака Ксюша, при отправлении естественных надобностей, не выдержала сочетания тошноты и деревенского туалета типа «скворечник», с присущими ему ароматами, и благополучно проблевалась. И уже к обеду к ней вернулось более-менее ясное мышление и она решила потихоньку закругляться с пребыванием в гостях. И даже не забыла обо мне. Вернее, в каком-то смысле забыла – после поездки на телеге она меня не видела больше, но была полна решимости найти меня и уже вместе делать ноги. Молодец, одним слово, не бросает старых друзей. Затем посмотрела как меня лупят плетью, потом походила вместе со всеми возле меня (но, вроде как, не била и не пинала), посидела за праздничным столом, незаметно выплескивая на землю некую «хреновуху», а когда все уснули – полезла меня выручать.

Я от души поблагодарил девчонку, а потом поинтересовался – все ли на празднике пили? И еще смутил какой-то резкий переход, вот все пьют вечером и вот тут же уже ночью она идет за мной. На первый вопрос Ксения ответила утвердительно – мол, и Феоктист, и его ближники еще как заливали за воротник, только сторожа тормозили, и то безуспешно, судя по всему. А вот на второй вопрос она замялась. Повздыхала, попыхтела, опустила глаза в землю и пробормотала:

- Нууу понимаешь… Они после застолья еще это… Ну…

- Что ты мнешься? – Поторопил я. Интерес был не досужий, есть кое-какие мысли.

- Ну трахались там все со всеми… - выпалила Ксюша, не отрывая глаз от земли – это омерзительно!

Я скрипнул зубами, неожиданно для самого себя. Сердце отчего-то забилось чаще.

- Тебя не тронули? – Как мог, спокойно спросил, представляя как буду вырезать из каждого разные занятные поделки, если ответит «да».

- Нет, нет! – Девчонка даже замахала руками – Феоксист сказал сразу, что мне нельзя, пока… - и снова замялась – ну, пока у меня волосы не вырастут.

Я громко выдохнул. Все же и в завихрениях психики полоумного жреца есть плюсы. Это вера, наверное, не позволяет? Хотя больше склоняюсь к мысли, что помимо веры старик не хотел делиться ни с кем молодой девчатинкой. Вслух же хмыкнул:

- Ну, могла такие подробности уже не рассказывать. Не тронули - и хорошо. Но все-равно надо нам найти мой Ниссанчик и вернуться туда с гостинцами. Негоже уйти от таких гостеприимных хозяев не попрощавшись, а? – И подмигнул девушке, чего она в темноте не увидела, впрочем.

- Ты с ума сошел? Какой вернуться? Второй раз нас уже не отпустят! Тебе, может, голову ушибли? – Слова из нее полились просто водопадом. – Я не пойду туда больше!

- Эй, эй, брэйк! Все учтено могучим ураганом. Сначала надо найти машину, а там уже все обсудим и решим – чушь конечно, я все уже решил. Безнаказанность порождает вседозволенность, как говорил кто-то мудрый. А я против, чтобы у таких ублюдков была вседозволенность, значит что? Значит, надо наказать. Но сейчас девчонке об этом говорить будет лишним, потом порадую…

И вот, пройдя на глаз километра четыре вдоль той самой дорожки, я услышал тихое журчание и бросился на поиски этого чудесного звука. И сейчас сидел и наслаждался водой, поглощая ее маленькими глоточками. Вода была изумительно вкусная и холодная настолько, что аж ломило зубы. А с учетом, что на улице уже октябрь, вокруг Сибирь, а я с голым торсом, мне стало совсем уж зябко и я, стиснув зубы, накинул на плечи куртку. Удивительно, но спина отреагировала терпимо – только зачесалась пуще прежнего, но особой боли не почувствовал, хотя, по всему, она должна была быть. Ну да и слава богу. Может, адреналин еще гуляет. Осторожно вдел руки в рукава и застегнулся, стало гораздо комфортнее. Эх, еще бы обувь, но вот ее Ксюша впопыхах не увидела, а искать не стала. Ну да ладно, портянки я себе соорудил из бывшей рубашки, пока пойдет, а там что-нибудь придумаю. И мой верный Макарка тоже где-то там остался…

Еще несколько минут посидев, мы поднялись на ноги и потопали дальше. Сколько мы в тот раз ехали Ксюша не помнила, но зато у нее отложилось в памяти, что приехали до обеда. А обед обычно раньше был в полдень. Проснулся я тогда почти в девять часов утра – помню, что смотрел время, соответственно, можно сделать вывод, что ехали не больше трех часов. А вероятно и меньше. По ощущениям от езды на телеге, двигались мы совсем не торопясь, вряд ли сильно быстрее скорости обычного пешехода, прикидочно можно посчитать, что километров пятнадцать, край двадцать тогда проехали. Приличный такой крюк, если пешком-то… Но альтернативу мне никто не предлагает, пешком – так пешком, это полезно, в общем-то. Главное, чтобы дорога была та самая. В конце концов, и пешком можно добраться до обитаемых мест, но очень уж не хочется и ноги глушить, и отходить от планов по возвращению в обитель поганого старца.

Шли в основном в тишине – и я запрещал много болтать, в целях маскировки, экономии дыхалки и сохранения собственной психики, и говорить пока было особо не о чем. По крайней мере, мне, секретарша бы наверняка нашла тему, но сейчас не время и не место. А я шел, боролся с накатывавшим после утоления жажды голодом и нестерпимым желанием курить. И хотя сигареты были в куртке, как и все остальное, пока не давал себе воли. Опять же, не время и не место. Забивал голову мыслями.

И думалось откровенно плохо. Нет, соображалка работала примерно как обычно, но количество непонятных действий вокруг продолжает