О подъеме на высокую гору страшно было даже подумать. Может, дракону этот маршрут и мог показаться несложным, но для человека, пусть даже наделенного магическим даром, выглядел опаснее некуда.

Тебе помогут. Я не говорил, что ты должен проделать весь путь сам…

– Но…

Пора в дорогу, – настойчиво перебил его голос.

И Ронин двинулся в путь… вернее, ноги его сами собой, помимо хозяйской воли, зашагали вперед!

Продолжалось это недолго, считаные секунды, но подстегнуло волшебника так, что лучше не надо. Едва ноги вновь оказались в его власти, Ронин, отнюдь не желая подвергаться второму уроку, поспешил вперед. Насколько прочна и неодолима их связь, Смертокрыл уже продемонстрировал самым наглядным образом.

Больше дракон не проронил ни слова, но Ронин знал: Смертокрыл где-то здесь, прячется на задворках его сознания. Однако, при всем могуществе черного исполина, полной власти над Ронином он, похоже, не имел. По меньшей мере, мыслей Ронина его крылатый союзник, очевидно, прочесть не мог – иначе в данный момент был бы весьма волшебником недоволен, так как Ронин уже принялся искать путь к освобождению от Смертокрыловой власти.

Любопытно… Накануне вечером он охотно верил всему, что бы дракон ни говорил – даже когда речь пошла о его желании выручить Алекстразу. Однако теперь здравый смысл взял свое. Разумеется, освобождения главной своей соперницы Смертокрыл желал бы меньше любого другого разумного существа на свете. Разве не он стремился уничтожить ее род на протяжении всей войны?

Но вместе с тем Ронин помнил, что ответил Смертокрыл на этот вопрос в самом конце разговора.

«Дети Алекстразы были взращены орками, человек. Были обращены против всех прочих живых созданий. Освобождение Алекстразы их не изменит: хозяевам они будут служить по-прежнему. Я истребляю их, потому что иного выхода нет. Понимаешь?»

И в то время Ронин действительно прекрасно его понимал. Все, что бы ни говорил дракон накануне вечером, казалось истинной правдой, однако при свете дня волшебник немедля задался вопросом: а много ли в той правде истины? Пусть даже Смертокрыл не солгал ни в едином слове – это еще не значит, что для поступков его не найдется иных, более мрачных причин.

Ронин призадумался. Может быть, снять медальон да попросту выбросить? Но от внимания нежеланного союзника это наверняка не укроется, а отыщет его Смертокрыл легче легкого. Отменную скорость полета дракон уже доказал на деле. К тому же, Ронин сомневался, что, появившись снова, бронированный исполин придет к нему как друг и товарищ.

Пока что оставалось только одно: следовать выбранным путем дальше. Но тут Ронину вспомнилось, что у него нет при себе никаких дорожных припасов, даже бурдюка с водой – теперь все это покоилось на дне моря вместе с беднягой Молоком и их грифоном. Выходит, Смертокрыл даже не счел нужным снабдить его чем-нибудь, и иного пропитания, кроме вчерашнего угощения, волшебник от него не получит?

Ничуть этим не обеспокоенный, Ронин шел дальше и дальше. Смертокрылу хотелось, чтоб он достиг той высокой горы, и с этим маг был совершенно согласен. Так ли, иначе, а до цели Ронин доберется.

Карабкаясь по все более и более крутым, коварным склонам, Ронин невольно вернулся в мыслях к Верисе. Решимость эльфийки выполнить долг казалась непоколебимой, но уж теперь-то она наверняка повернула назад… при условии, что тоже уцелела в бою. При мысли, что боя следопытка могла и не пережить, к горлу Ронина внезапно подкатил тугой комок, нога зацепилась за камень. Нет, вздор: разумеется, она осталась в живых и, в полном согласии со здравым смыслом, вернулась в Лордерон, к соплеменникам.

Разумеется. Иначе и быть не могло…

Внезапно Ронин остановился, охваченный неодолимым желанием повернуть назад. В эту минуту у него возникли нешуточные подозрения, что к здравому смыслу Вериса не прислушалась – скорее, двинулась дальше, а может, даже уговорила несговорчивого Фалстада отвезти ее на грифоне к самому Грим Батолу. Если так, при условии, что ее не постигли новые беды, эльфийка вполне может двигаться следом за ним, мало-помалу его нагоняя.

Волшебник сделал шаг в сторону запада, но…

Человек…

Снова услышав раздавшийся в голове голос Смертокрыла, Ронин едва подавил настойчивое желание выругаться. Откуда дракон так быстро узнал обо всем? Может, все-таки умеет мысли читать?

Человек… тебе пора отдохнуть и поесть…

– Что? О чем это ты?

Ты остановился. Ты ищешь воду и пищу, не так ли?

Говорить дракону правду смысла не было никакого.

– Да.

Тогда все это совсем рядом. Поверни опять на восток. Идти не больше пары минут. Путь я тебе покажу.

Утратив возможность отправиться вспять, Ронин повиновался. Спотыкаясь на неровной, каменистой тропе, он вскоре вышел к небольшой рощице посреди дикой глуши. Потрясающе! Как только жизни удается найти себе путь даже в самые суровые уголки Каз Модана? За одну только тень Ронин проникся к нежеланному союзнику искренней благодарностью.

Там, в самой середине рощи, ты найдешь все, чего хочешь…

Всего, чего Ронину хотелось бы, там отыскаться никак не могло, но сообщать о том Смертокрылу волшебник не стал. Тем не менее, к роще он двинулся с некоторым нетерпением. Вода и пища с каждым шагом казались все привлекательнее, да и пара минут отдыха тоже вовсе не помешает.

Деревья для своей породы были мелковаты, всего футов двенадцати в высоту, однако тень давали густую. Войдя в рощу, Ронин немедленно огляделся вокруг. Наверняка здесь отыщется ручеек, а может, и какие-нибудь плоды. Какую еще трапезу может предложить ему Смертокрыл издалека?

Однако Смертокрыл устроил для Ронина целое пиршество. Там, в самом сердце рощицы, волшебник обнаружил такие яства и пития, о которых не мог даже мечтать. Жареного кролика, свежий хлеб, нарезанные фрукты и – бока посудины он коснулся с немалым благоговением – фляжку холодной воды!

Ешь, – негромко проворчал голос дракона.

С великой радостью повиновавшись, Ронин принялся уписывать угощение за обе щеки. Кролик оказался только что приготовленным, прожаренным до совершенства, хлеб еще хранил приятный запах печи. На время забыв о приличиях, Ронин припал губами прямо к горлышку фляжки… и обнаружил, что та, хотя должна бы после этого остаться полупустой, по-прежнему полна. Тогда Ронин начал утолять жажду без оглядки, не скромничая, зная, что Смертокрыл желает ему только добра… пусть лишь до тех пор, пока он не достигнет той самой горы. При помощи собственной магии волшебник мог бы сотворить пищу и сам, но это означало бы расход сил, которые могли потребоваться на что-либо более важное. Вдобавок, Ронин сомневался, что даже ему удастся создать подобное угощение – по крайней мере, без особых трудов.

Смертокрыл вновь подал голос гораздо быстрее, чем маг надеялся.