нападки. — От победы вас отделяет всего одно “да”.

— Благодарю за предложение, но у меня уже есть пиарщики. — говорит Лодия. — И, как видишь, я все еще в Ассамблее.

— Тем не менее, за результат предстоящих выборов вы опасаетесь. — самодовольно щурится ханваронец. — Недавнее восстание пошатнуло ваши позиции…

— А вот это тебя не касается. — вспыхивает Мавар. — Что такого ты можешь предложить, чего не могут другие? Какие у тебя гарантии? Сколько тебе лет? Ты провел хоть одни выборы?

— Свои. И вот я здесь. Кто из вас слышал обо мне до выборов?

— О, я был наслышан! — смеется Арбелай.

— Понимаю, к чему ты клонишь. — перебивает Мавар. — Если бы не скользкая тень над твоей головой, я бы, может, и согласился, но не хочу до конца жизни оглядываться. Стоит только отвернуться, и тень проберется в места, которые не принято обсуждать в приличном обществе, и даже не перезвонит после. Не люблю, когда меня используют.

— Что ты хочешь взамен? — спрашивает наулаец, мужчина в черном, еще недавно уверенный в победе.

Верховная Ассамблея — логово скользких тантаров. Они все здесь стоят друг друга.

— Доступ к вашим рекламным площадкам. Импланты, линзы, экраны. Нужен доступ ко всему. — отвечает ханваронец, и его поза становится расслабленной по-настоящему.

— Ты свихнулся? — спрашивает человек в черном, и это слишком острая реакция для наулайца. — Ни одна Малая Ассамблея не позволит этого. Прорекламировать тебя, предложить кому-то сделать “Маццарен” основным поставщиком рекламы — пожалуйста. Ты предлагаешь обанкротить целую отрасль и сделать тебя монополистом.

— А также… — как ни в чем ни бывало продолжает ханваронец. — Скорейшее увеличение числа носителей имплантов. В идеале — хотелось бы сделать ношение обязательным для большинства работников.

Мавар Лодия заливается хохотом, эхо громом прокатывается по залу. Человек в черном закусывает губу, будто стараясь сдержаться и не подхватить летающий в воздухе вирус, но его глаза смеются, выдавая с поличным.

— И кто же поставит столько имплантов? — спрашивает человек в черном — Не самые популярные устройства. Люди не горят желанием отдавать компаниям данные с собственных сенсоров.

– “Тассин”.

— То есть, бесплатные импланты не ставят, а платные захотят? — на этот раз человек в черном не выдержал и издал сдавленный смешок. — Я слышал, дела у “Тассин” идут не слишком хорошо. Не удалось даже распродать последнюю партию.

— Когда ношение станет обязательным, за импланты заплатят корпорации.

Ишшай Кассео поднимает голову и с удивлением смотрит на ханваронца.

— Неужели мы ошиблись с кукловодом, госпожа Тассин? — улыбаясь, проскрипывает Арбелай.

— Я действую в своих интересах. — парирует ханваронец.

— Да что ты?! — выдавливает Мавар Лодия, еще не пришедший в себя после приступа хохота. — И как твои интересы связаны с имплантами “Тассин”?

— А нам то это зачем? — перебивает наулаец. — Помощь в выборах — далеко не гарантия результата, а цена слишком высока. Не хотелось бы становиться ни чьей игрушкой.

— С удовольствием стал бы игрушкой госпожи Тассин. — хихикает Арбелай, и тут же снова заливается кашлем. — Вот только… кхе-кхе… все еще боюсь… кхе-кхе… что под маской окажется другой.

— Все мы догадываемся, кому принадлежит идея. Почему бы ему самому не высказаться? — впервые подает голос представитель Аймерана.

Скорее всего, Аймерана. Если человек в черном — наулаец, а все указывает на то: и черная строгая одежда, и чрезмерная сдержанность в выражении эмоций, то кудрявый мужчина в красном может быть только представителем Аймерана. Видео, очевидно, снято с глаз Ранеи Тассин: она единственная, кого Далая не видит на заседании.

— Потому что, если автор идеи предложит такую инициативу, никто из нас никогда ее не поддержит. — ехидно улыбается Арбелай. — Оракул и импланты — Создатель знает, что со всем этим можно сотворить.

— Твое слово, Ишшай. Ты согласен с тем, что предлагает мальчик? — устало спрашивает Мавар.

— Я уже давно не маль…

— Согласен. — перебивает ханваронца Ишшай.

— Что и требовалось доказать. — улыбка Арбелая становится шире, обнажая ослепительно белые зубы. Слишком белые для дряхлого тела.

— Я поделюсь доходами с каждым из вас. — бормочет ханваронец.

— А говоришь, что уже не мальчик. — усмехается старик. — Не стоит говорить о таких вещах прямо, господин Мацца. Попахивает сговором и нарушением как минимум парочки законов.

Господин Мацца. Кроме Ранеи, тот единственный, кого старик называет господином, но делает это настолько уничижительно, что ханваронец морщится, а его поза вновь становится напряженной.

— Каким образом? — бурчит Мацца. — Никто из вас не выйдет за пределы своих лицензий.

— А я говорю не про нас.

— Заканчивай, Арбелай. У меня разболелась голова. — Ишшай Кассео резко оттолкнулся от спинки кресла и наклонился вперед, сложив подбородок на кулаки — Пора проголосовать за инициативу Эмелердена. Ракулай — за.

— Здорово, что ты согласен. Больше не придется гадать. — ухмыляется Арбелай. — Лодилан голосует против.

— Ханварон — за! — восклицает Эмелерден Мацца, пожалуй, слишком торжественно.

— Аймеран — против.

— Наулай — за. — говорит человек в черном.

— Ты сошел… кхе-кхе… с ума?

— Трое из семи. — осторожно говорит Мавар, с интересом пялясь на наулайца. — Поскольку простого большинства недостаточно, мой голос не станет решающим. Пропущу очередь, мне интересно мнение госпожи Тассин. Несмотря на то, что ей выгодна эта инициатива, она никогда не гонялась за прибылью.

— И никогда не соглашалась с Ишшаем. — улыбается Арбелай. — Бесит, когда не можешь кем-то манипулировать, а, Ишшай? Все еще в шоке, что второе по важности кресло до сих пор занимает она, а не…

— Я согласна. — шелестит усталый женский голос.

— Что?! — хрипит Арбелай и в очередной раз захлебывается кашлем. — Ранея, ты серьезно?

— Просто бизнес, Арбелай. — бормочет она. — Инициатива слишком выгодна, чтобы я могла ее проигнорировать.

— Стало быть, оставляешь старика в одиночестве… — вздыхает Арбелай. — Кверден всегда был единым. Троих было достаточно, чтобы наложить вето на практически любое решение. Последние выборы на Ханвароне внедрили в наши ряды предателя. Присоединяйся к коалиции, Мавар, и ты никогда останешься один. Помни, что всегда можешь обратиться ко мне. Каждому из них плевать на Дамарак. Им нужен лишь твой голос и твоя свобода.

— Ценю твое предложение, Арбелай,