— Но та блондинка, которая положила глаз на Илью..

— Поверь мне, я даже не могу сказать, что она симпатичнее тебя. Нет! Это женщина из другого измерения, из другой галактики. Не из нашей жизни.

— Тебе достаточно было два раза увидеть ее из окна, чтобы это понять?

Нет, моя радость. Мне достаточно было единственного взгляда. Кроме того, не забывай, я живу на первом этаже. А они стояли и разговаривали битых двадцать минут. Жанровая зарисовка до сих пор у меня перед глазами. Илья, взволнованный, румяный и даже вспотевший… И она… Природная красота плюс естественное очарование, умноженные ударной мощью солидного банковского счета. Извини, но ты не конкурент. Ладно, оставим внешние данные. Но у тебя, элементарно, нет таких шмоток. Тебя, подозреваю, Илья чаще видит в драном халате или старой футболке, нежели в черном шелковом костюме от Каран. А духи она, несомненно, покупает в «Галерее цветов».

— Это что, совсем круто? — упавшим голосом спросила Маша. Замечание о «драном халате» по своей справедливости и проницательности приближалось к истинам Нового Завета.

— Круто? Да там вшивый пятимиллилитровый флакончик духов стоит больше, чем вся твоя компьютерная техника, вместе взятая.

— Что же мне делать? — простонала Маша. Она уже не смотрела на монитор, она вовсе отвернулась от компьютера. — А если ты все-таки ошибаешься?

— Я тебя предупредила. Теперь ты владеешь информацией. Ты умная девочка, поэтому думай. Возможно, я сгущаю краски, но в случае с Ильей лучше предупредить события, чем позволить им приблизиться к финалу. Он не донжуан и не сердцеед. Он верный муж и семьянин. Но если он влюбится в эту белобрысую куклу, то окончательно и бесповоротно…

…Мысль о том, что в ее счастливой жизни, которая полностью устраивала Машу, могут произойти перемены, удручающе действовала на психику. Маша если чего и боялась, то детских болезней, —войны, грабителей, интернетовских вирусов. Но от Ильи она никогда не ждала подвоха или обмана.

И сейчас тревожные думы настолько поглотили ее, что она забыла о любимом ноутбуке. За окном стемнело, а Илья снова задерживался.

Ощутив под боком что-то горячее, Валдаев автоматически отодвинулся. Теплая ночь не располагала ко сну в обнимку с нагретой печкой. А урчащая Пульсатилла таковой и являлась. Сонный Шурик уже было сделал движение, чтобы выдворить пушистую обузу за пределы кровати, но вовремя остановился. Внезапно он понял, что этой ночью Пульсатилла впервые доверила ему свои ценные мохнатые килограммы. В смысле, осчастливила присутствием. Это было новым прорывом в отношениях бывших антагонистов. Гордая аристократка признавала, что ей недостаточно быть любимой Валдаевым (выдрессированный сыщик теперь так добросовестно относился к обязанностям по обслуживанию кошки, что та уже не сомневалась в его любви), ей хочется любить самой.

Балконная дверь была распахнута настежь, однако ночной воздух, залетавший в комнату, не приносил прохлады. Александр мучился от жары, но, польщенный доверием, не смел избавиться от нежданной гостьи. Он сдержанно вздыхал, потел, слушал умиротворенное урчание Пульсатиллы и вспоминал Маргариту. Временами в его мысли, спутанные дремой, вторгался разъяренный усатый абрек и с воплем «Кто убил Кармелина, охламоны?!» гонялся за детективом с саблей. Это, наверное, был Зуфар Алимович. Но он быстро исчезал, уступая место продолговатым зеленым глазам, в которых светился вызов, и отвага, и дерзость. Маргарита протягивала ему весло, приглашая сесть в утлую резиновую лодчонку. Вода вокруг бурлила, пенилась, время от времени из нее появлялись разинутые крокодильи пасти. «Зачем? — кричал Саша, затыкая крокодила веслом. — Я не хочу!» Маргарита жестоко улыбалась. Огромная зубастая тварь цвета увядшей травы устрашающе клацала зубами над ухом, норовя отгрызть сыщику голову. «Давай попробуем! Рискнем!» — звала его Маргарита, предлагая разделить прелести экстремального туризма. Внезапно ее волосы укорачивались, светлели, и вот уже перед Валдаевым стояла шикарная блондинка в розовой юбочке и красной майке. У нее было лицо Настасьи. Из-за спины выглядывал Здоровякин. Он обнимал Настасью и, не смущаясь, начинал методично лишать ее одежды. «Ничего не могу с собой поделать, — объяснял он. — Ты же видишь, она бесподобна!» Настасья вяло отбивалась трехлитровой банкой, на которой был нарисован череп и написано: «Цианид».

Хитросплетения кошмаров закончились в три часа ночи. Телефонный звонок поставил уверенную точку в метаниях Валдаева, пронзив его барабанные перепонки миллионом острых игл. Поговорив по телефону, Александр упал в кровать рядом с Пульсатиллой и уснул — теперь уже мертвым сном праведника.

Справедливее было бы сказать, что Солнце вращается вокруг Земли, что омары синего цвета, что стрихнин отличается изысканным вкусом, что честность и бескорыстие — главные качества нашей власти, что Сильвестр Сталлоне — девочка, что стране выгодны низкие цены на нефть, что шведы страстнее испанцев, что через месяц рубль и доллар будут идти один к одному, чем отметить буйную радость на лице Аллочки по случаю возвращения Кобрина из московского вояжа.

— Как долетели? — кисло поинтересовалась она.

— Отлично, — сухо ответил Ярослав Геннадьевич.

Он тоже не светился восторгом от встречи с секретаршей. При виде ее физиономии чувство прекрасного в нем вопило дурным голосом. «Нет, работать с ней я не буду, — окончательно решил вице-президент, оглядывая сутулую фигурку в открытом легком платье. — Вырядилась. Что за вид? И вся грудь в веснушках…»

При такой потрясающей взаимной неприязни и в самом деле лучше было расстаться. Хотя сегодня Кобрин ехал на работу в отличном настроении.

— Статья для газеты готова?

— Да, — без эмоций кивнула Алла. — У вас литературный дар.

Кобрин пристально посмотрел на секретаршу, подозревая подвох:

— Пресс-релизы из типографии забрали? —Да.

— А рекламный клип смотрела?

— Да, получилось здорово. Кассета у вас на столе. И статья тоже. Кроме того, мне пришла в голову чудесная идея.

Кобрин поморщился. Секретарша в роли генератора идей казалась ему нонсенсом.

— У меня есть знакомые в веб-студии. Они удивлены, почему такая крупная и процветающая компания, как «Пластэк», не имеет сайта в Интернете

— Предлагают разработать дизайн.

— М-да? Отлично. Займись. Санкционирую. Только во всем советуйся со мной. — Вице-президент развернулся к Аллочке спиной и попытался нырнуть в кабинет. Но Алла нажала на тормоз.

— У меня к вам конфиденциальный разговор, — ровным, монотонным голосом сказала она.

Кобрин вернулся обратно, его брови удивленно поползли вверх.

— В чем дело?

— Вчера здесь была ваша жена.

Ярослав Геннадьевич не смог удержать вздоха. Он сел на стул около секретарского стола и посмотрел на Аллу с нескрываемым беспокойством. О ревнивой натуре Елены Борисовны знала вся фирма, и Кобрин знал, что все знают. Поэтому взгляд, брошенный на секретаршу, взгляд мужчины, измученного беспрестанными подозрениями, должен был априори записать Аллочку в кобринские союзники. Уж в этом-то вопросе она могла ему посочувствовать. Так оно и оказалось.