— Безусловно! — энергично закивал Валдаев

И зачем-то аккуратно поместил белый лепесток шиповника за верхнюю пуговицу сарафана — в прекрасную долину, образованную двумя круглыми холмиками.

Негодование девушки было беспредельно. Она вытащила лепесток, попыталась швырнуть его в лицо Валдаеву (но он взметнулся вверх; вот кирпич, несомненно, долетел бы по назначению) и, резко повернувшись, направилась прочь.

— Миль пардон, миль пардон! — закричал капитан. — Неудачная шутка! Виноват! Исправлюсь! Только не бросай меня, Маргарита!

Александр рухнул на колени и крепко обхватил обидчивую красотку руками. Его лицо уткнулось в Маргаритин живот, и Валдаев убедился, что пресс девушки отлит из стали. На них оглядывались люди, Маргарита не знала, смеяться ли ей или проверить на сыщике эффективность болевого приема.

— Ладно, вставай, шут! — сжалилась она в конце концов.

Они продолжили путь. Упоминая Юлию Кармелину в качестве предлога для встречи, Валдаев ничуть не заботился о его очевидной надуманности. Ну что интересного могла рассказать телохранительница о матери Никиты Андреевича? Возможно, она и видела-то ее всего пару раз. Но капитан, вероятно, так жаждал свидания, что готов был использовать любые аргументы в пользу рандеву с привлекательной и незаурядной охранницей.

Юлия Тихоновна, безусловно, произвела на сыщиков сильное впечатление. Начать с того, что, не доверяя своему стопроцентному зрению, Валдаев потребовал у дамы в черном сюртуке паспорт. Дата рождения упрямо твердила, что топ-менеджер «Пластэка» на самом деле достигла шестидесятилетнего рубежа. Но глаза отказывались верить. В конце концов детективам пришлось смириться с необъяснимым фактом, отнеся его или на счет прогресса эстетической хирургии, или просто зачислив в разряд природных феноменов.

Эмоциональное воздействие речи Юлии Тихоновны было не менее ударным. Она говорила с сыщиками в тоне жестком и деловом, совершенно не напоминая женщину, только что пережившую страшную трагедию. Ее манера поддерживать диалог, высокомерный взгляд, саркастические усмешки рождали у собеседников подозрение в собственном интеллектуальном убожестве. Когда она покинула кабинет, так и не сообщив ничего полезного для дела, парни облегченно вздохнули…

— И все-таки, как тебе кармелинская матушка? — поинтересовался Валдаев у Маргариты. Он попытался взять девушку за руку, но та вырвалась.

— Перестань! Жарко! — воскликнула она.

Шурик тут же насупился, словно ребенок, у которого отобрали занимательную игрушку. Маргарита улыбнулась. Валдаев почему-то напоминал ей игривого щенка.

— У нее эффектная внешность и противный характер, — ответила на заданный вопрос Маргарита. — Ты и сам, надо полагать, в этом убедился.

— Да уж.

— Больше всех от нее страдает Настасья. В роли свекрови Юлия Тихоновна непревзойденна. Отборный экземпляр, хрестоматийный образец. Я, как телохранитель, должна беречь жизнь Настасьи. Но я могу предупредить открытое нападение. А как защитить Настасью от Юлии Тихоновны? Насмешки, издевки, замечания, колкости свекрови ранят Настасью сильнее удара ножа. Учитывая, что в плане ума Кармелина конечно же сильно опережает невестку, ей не составляет труда придумывать новые поводы для глумления над Настасьей. Но теперь их ничто не связывает, ведь детей у Кармелиных не было. И Настасья вполне может вычеркнуть из жизни вредную свекровь. Думаю, она вряд ли пригласит когда-нибудь на чай драгоценную бывшую родственницу. Будет жить в одиночестве.

— Сдается, Настасья не больно-то мечтает об одиночестве, — заметил Саша, вспоминая об упругом моллюске Здоровякине, уже попавшем в рыболовную сеть Настасьиного очарования. — А каковы были взаимоотношения Юлии Тихоновны с сыном?

— Ну, сыном она конечно же втайне гордилась. Втайне потому, что добиться от Юлии Тихоновны выражения положительных эмоций так же малореально, как вырастить на песке лилии. А внешне была с Никитой Андреевичем даже холодна. Как и со всеми.

— Ясно.

Беседуя, они неторопливо брели по вечерней улице вдоль автострады, отделенной от тротуара полосой зелени. Воздух был пропитан сложной смесью цветочных ароматов и слабого запаха бензина. Начинало темнеть. Александр жаждал наступления прохлады, надеясь, что Маргарита замерзнет раньше, чем улизнет домой. И тогда он сможет предложить прекрасной каскадерке услуги масляного радиатора: стиснет ее в объятиях и будет нагревать до приемлемой температуры. Но пока, разгоряченная полетами на тросе, Маргарита не думала замерзать. Однако уже не вырывала руку, когда Валдаев осторожно уцепился за тонкий мизинец.

Почувствовав, что нравится капитану, Маргарита, вразрез с обычной женской реакцией, не стала усиленно кокетничать или, наоборот, задирать нос. У нее было много поклонников, но всем им приходилось соблюдать дистанцию. Совершив однажды ошибку, Маргарита теперь боялась обжечься. Боль, когда-то причиненная ей другом, была столь сильна, что, свободная и привлекательная, Маргарита предпочитала суровый аскетизм, отвергая жизнь, наполненную восторженным вниманием мужчин. Но Валдаев чем-то тронул ее сердце…

— О, Маргарита! — стукнул себя по лбу Саша. — Ты так меня потрясла вертолетным акробатическим этюдом, что я совсем забыл о главном!

— И что же главное?

— Кроме тебя, никто не знал о наличии у Кармелина любовницы!

— Правда? — удивилась Маргарита. Она на секунду задумалась. — Что ж… Вполне возможно, любовница была его недавним приобретением. И слухи еще не поползли.

— Но ты сказала, что трижды засекла девицу в течение месяца.

— Да.

— Следовательно, как минимум, месяц они общались.

— Конечно.

— Но ни один человек, кроме, повторяю, тебя, ее не видел.

— И что?! — рассердилась Маргарита. — Ты считаешь, я все выдумала? «Она ко мне неравнодушна! — с тихим восторгом осознал Валдаев. — Вспыхивает, как спичка, от шуток и невинных слов. Точно, неравнодушна!»

— Я тебе, Марго, искренне верю, но…

— Не называй меня так! — опять нервно воскликнула охранница.

«Положительно, она без ума от меня. Капризничает, надувает губки. Процесс пошел». Уверенный в собственной неотразимости, Валдаев понял, что близок к победе.

— Извини, не буду. Подумай, Рита, как могло так получиться, что ты — единственный человек, знавший о существовании любовницы?

— Не знаю, — недовольно бросила девушка.

— Не хочешь поразмыслить над вопросом?

— Хочу, — буркнула она себе под нос. — Наверное, мне просто «повезло». В кавычках. Я на сто процентов уверена, что Никита Андреевич вовсе не желал разоблачения. Как бы там ни было, он любил Настасью и скрывал от дорогой супруги мимолетную интрижку на стороне.

— И все-таки… Почему только ты одна стала свидетелем адюльтера? Я опросил целую толпу, все как заведенные убеждали меня в неземной привязанности Кармелина к жене. И даже представить себе не могли, что он не верен Настасье.