его попадания в мир Улья все его параметры возросли - и продолжали расти. А том числе и способность видеть в темноте. Да-да, а ещё слабоумие и отвага… и склонность к авантюризму. Последнее так особенно сильно.

В общем, света звёзд хватило Маньяку, чтоб разглядеть продолговатый предмет, стоящий рядом с колесом одного из муровских грузовиков. При ближайшем рассмотрении предмет оказался металлической канистрой на 20 литров. А когда он открыл её, из канистры явственно пахнуло бензином.

«Ай-ай-ай, господа муры, как непредусмотрительно!» - губы Маньяка растянулись в довольной улыбке, а в глазах появился нездоровый блеск…

Походив с канистрой вокруг лагеря, Маньяк проложил дорожки из разлитого бензина, соединив все машины. Теперь осталось самая рискованная часть и без того рискованного плана: нужно пробить топливные баки всех машин, и сделать это как можно тише. Пришлось Маньяку снова обратиться за материальной помощью к убитым дозорным – снять с одного из них куртку.

Прикрывая руку с ножом курткой, чтоб звук от прорезаемого металла стенки топливного бака был потише, Маньяк пробил баки грузовикам. Хорошо, что силы ему хватало на то, чтоб не бить по баку ножом, а просто надавить как на консервную банку. Звук, однако, несмотря на все ухищрения рейдера-авантюриста, если и был тише, то ненамного.

И случилось то, чего Маньяк так опасался: проснулся один из муров, спавший около грузовика, бак которого Маньяк только что пробил. Хорошо, что только один. И хорошо, что спросонок он не разобрался в ситуации и не поднял тревогу. Вместо этого он невнятно выругался, поднялся и, взяв автомат наизготовку, аккуратно ступая, отправился выяснять в чем дело.

«Тоже мне, крадущийся дятел!» - зло ухмыльнулся про себя Маньяк. Он отлично видел мура из-под днища грузовика. – «Сейчас этот фрукт пойдёт на выход из лагеря, наткнётся на мою мину и… о поджоге тогда придется забыть». А поджог Маньяку очень хотелось устроить. Он ведь так давно ничего не поджигал… Ничего и никого.

«Фрукт», к счастью, верно уловил направление разбудившего его звука и пошёл в обход машины, всё так же всматриваясь в ночную темень, в которой он, по-видимому, нифига не различал. Маньяк же очень аккуратно, на пальцах выбрался из-под машины и встал за спиной жертвы.

Одной рукой Маньяк зажал муру рот, а другой, почти одновременно, всадил в глаз своей жертвы нож. На всю длину лезвия. Мур умер мгновенно, даже не успев попытаться крикнуть, и Маньяк подхватил его тело на руки, остерегаясь конвульсий и лишнего шума, но их тоже не последовало. Маньяк прислушался, но всё было тихо – никого больше его вредительская деятельность не разбудила. И, положив тело у грузовика, Маньяк продолжил готовить поджёг.

Глава 19

Когда Маньяк подошёл к первому из пикапов, на него снизошло озарение: чтоб поджечь машину, не обязательно пробивать ей бензобак – ведь достаточно его открыть, плеснуть немного бензина рядом с горловиной, а когда пламя от предварительно оставленной горючей дорожки доберётся до выходящих из бака паров топлива, машина и так вспыхнет факелом.

Мысль эта настолько поразила Маньяка, что он чуть было не чертыхнулся в голос – ведь можно же было не городить огород, пробивая топливные баки с риском перебудить всех муров, а сделать всё по-тихому. Но Маньяк всё ещё находился в лагере спящих врагов, потому язык он вовремя прикусил. Что ни говори, а хорошая мысля приходит опосля.

Сделав свое огнеопасное дело и никого больше не разбудив, Маньяк перешёл к финальной, самой весёлой части плана. Тут дело снова пошло немного скомкано: Маньяк осознавал, насколько горюч бензин, и не стал с зажигалкой присаживаться над лужей горючего; вместо этого он решил поджечь куртку, которой ранее пытался скрыть шум от своей вредительской деятельности – она уже пропиталась топливом; однако он не учел, что топливо также осталось и на его руках, и, когда он чиркнул колесиком зажигалки, вспыхнула не только куртка, но и его верхние конечности. Чертыхнувшись от неожиданности, Маньяк швырнул горящую куртку куда собирался – в дорожку из бензина, и быстро сбил пламя с рук при помощи придорожной пыли и мусора. Свет от бегущего по дорожке пламени, чертыханья Маньяка – всё это в ночной тиши и темени… Нет, муры не подорвались со своих спальных мест в едином порыве, но некоторым этого вполне хватило, чтоб проснуться.

Вот с невнятным матом на устах встал один спящий красавец и зачарованно уставился на бегущую по земле огненную дорожку. Вот к нему присоединился другой. Что нb говори, бегущая по земле в ночной тьме огненная линия – зрелище завораживающее… а вот громкий смех вновь не сдержавшего эмоции Маньяка, донёсшийся из той же ночной темноты, эффект произвёл зловещий. Выводящий из ступора, а заодно и добавляющий панических настроений. Особого перца ему добавило то, что сразу после смеха Маньяка огонь добрался до одной из луж бензина, натёкшей под пробитым бензобаком.

Пламя вспыхнуло всерьёз, да ещё те, что проснулись первыми, заорали что-то вроде: «подъём, хлопцы, хватай мешки – перрон отходит»! Тут проснулись уже все. Началась суета и неразбериха, кто-то чего-то орал, кто-то куда-то бежал. Длинной истеричной очередью на весь магазин разразился автомат – сработала ловушка Маньяка. Раздались крики и ответные выстрелы. Самострел Маньяка, поставленный, надо сказать, для создания паники, а не для того чтоб кого-нибудь убить, не только сработал, но и попал в особо неудачливого мура. Паники прибавилось.

«Вот ведь странные ребята», - подумал Маньяк, – «вот в кого они там стреляют? Ведь даже мне понятно, хотя у меня с огнестрельным оружием существуют явные разногласия невыясненного характера… Даже мне понятно, что стрелять во врага, которого ты не видишь, бессмысленно. Больше шансов попасть себе в ногу или приятелю в задницу. А у этих парней тут по-любому есть приятели, задницы которых для них являются излюбленной целью».

Раздался один сдвоенный взрыв, потом ещё один такой же – сработали незамысловатые мины Маньяка. Затем хлопнул ещё один взрыв – взорвался бензобак одного из шахид-мобилей. Видимо, горючего в нем оставалось немного, а паров бензина, напротив, достаточно.

Маньяк, только сбив пламя с рук, укрылся за одним из гаражей и сейчас радостно посмеивался, глядя на дело рук своих. Как говорится, сделал гадость – сердцу радость! А тут гадость сделана мурам – это дело вполне, так сказать, богоугодное. Особенно если учесть, что бог здесь у нас -Стикс. Так что, никакие угрызения совести радости Маньяка не омрачали, и радовался он как