Он передал мне зрительный образ происходящего за спиной: да’ари очнулся, и Лекса уже смотрела на меня, чтобы окликнуть.

«Подожди! — мысленно воскликнул я. — Ты же обещал мне рассказать о своей расе, о Недругах и Властителях!»

«Расскажет моя… — спиннер запнулся, подбирая слово из моего лексикона, — дочь, когда пробудит в себе память всей линии. Прощай, друг…»

Мысль ударила чужим сожалением и затихла. Последним образом, зрительным, посланным другим разумом, стала яркая картина — гигантская пирамида, вершина которой уходит в космос, на колоссальной планете раз в десять больше Земли, и множество разумных существ — десятки, сотни видов, облепивших строение, и на самом верху — только один и в то же время бесконечное множество тех, кого спиннер назвал Недругами.

Спиннер ушел, но другой, пока еще в виде «зернышка», остался. Я мысленно тронул его, и ощутил, как оно тянется в ответ. «Рано, — подумал я. — Жди своего часа».

Лекса не стала кричать, подошла, тронула за плечо:

— Да’ари очнулся.

— Что?

Я встряхнулся, избавляясь от наваждения. Картина космической пирамиды — галактической иерархии всех разумных, объединенных Предтечами, — была слишком яркой. Такой яркой и внушительной, что действительность показалась скучной, серой, обыденной, и даже мелочной.

— Говорю, да’ари Ри’кор очнулся, — терпеливо повторила Лекса. — Будешь с ним разговаривать?

— Буду.

Я подошел к пленникам, хмуро оглядел их. Кур’лык, чьи глаза вращались в разные стороны, пытался гневно топорщить лицевые щупальца, но только зря напрягался. Да’ари потирал рукой-крылом затылок и тихо верещал что-то на своем языке.

Мы с Лексой освободили кур’лыка от сковывающей его пленки станнера, после чего я присел рядом с пленниками и четко проговорил:

— Даю одну возможность рассказать правду. Кто такие, как сюда попали, что замышляли. Уличу во лжи — сделаю с вами то же самое, что сделал с юяй.

Оба посмотрели на то, что осталось от серо-зеленых человечков. Я внимательно наблюдал за ними — не разбираясь в их инопланетной мимике, все же мог ощутить разницу. И я ее увидел. Оба испытали облегчение. Да’ари поднялся, опираясь на крылья, вытянул шею, завалился на бок, но снова встал, потряс головой:

— Непередаваемо.

— Лучшее, что я испытывал в жизни, сравнимо с вылуплением из яйца, — добавил кур’лык. Покрутив глазами во все стороны, он добавил: — Прошу простить, хомо Картер Райли, но дайте нам прийти в себя. Мы с да’ари Ри’кором долго не владели собственными телами, находились в полном подчинении юяй, да хрустнет скелет всей их никчемной цивилизации!

Его лицевые щупальца встрепенулись, вытянулись, их заостренные кончики покрылись слизью — такую же реакцию я наблюдал на лице кур’лыка Анака Чекби, торговца из лавки редких артефактов, когда тот гневался. Сейчас, очевидно, злился и ярился другой — кур’лык Тензин Конгбу.

— Вы оба были под контролем юяй? — скорее констатировала, чем спросила Лекса.

— А ты как думаешь? — ехидно поинтересовался да’ари. — Можно подумать, мы по доброй воле покинули Сидус и пошли в услужение этим примитивным гуманоидам! Они, часом, не являются вашими младшими родственниками? Может быть, от какого-нибудь стороннего помета? Ответвившаяся генетическая мутация? Уж больно похожи на вас, хомо, эти юяй!

— Картер, дай-ка я его еще раз тресну! — рассердилась Лекса, замахнувшись, но я остановил ее руку и ухмыльнулся, вспомнив, как односложно разговаривали Шак и Юто под контролем юяй:

— Не надо, он мне нравится. — Я посмотрел на пленников. — Как давно вас похитили?

— Не знаем, — синхронно ответили оба.

Да’ари переглянулся с кур’лыком и начал рассказывать:

— Все время, проведенное под контролем юяй, прошло как во сне, временной поток был дискретным, прерывистым, он то ускорялся, то замедлялся, то обрывался. Чистому разуму сложно оценивать время, будучи изолированным от всего. Чем дольше это длилось, тем меньше информации поступало извне, я буквально чувствовал, как разум угасает. Не знаю, как кур’лык Тензин Конгбу, но я только сейчас разглядел вас, хомо. При встрече и по пути сюда в вас я видел лишь размытые образы.

Кур’лык издал горловой звук, похожий на клекот птицы, и указал мне за спину:

— Мы рискуем, оставаясь на виду местной фауны.

Обернувшись, я заметил тварь, которая при скрещивании со спиннером стала гипертреножником. Эта была больше похожа на табуретку с пятиметровыми ножками. Атаковать она нас не спешила, но чем это закончится, я помнил по встрече с гипертреножником. Впрочем, и я был уже не тот Картер.

— Гардисто, займись им, — приказал я стражу, а сам как ни в чем ни бывало вернулся к разговору: — Пилот да’ари Ри’кор, я обращаюсь к вам в первую очередь. Моих друзей несколько дней назад похитили юяй. Прямо с Сидуса. Все — новички, абсолютно без опыта.

— Боюсь, нам нечем помочь, — искренне, как мне показалось, ответил да’ари. — Я и достопочтенный кур’лык Тензин Конгбу все время похищения просто лежали в креслах шаттла и ничего не видели и не слышали, — он указал на летающую тарелку. — Сам шаттл был пристыкован к среднего размера фрегату — частично удалось его рассмотреть, когда подлетали к нему, а потом отлетали, чтобы приземлиться здесь. Эта модель фрегата… скажем так, не встречается на Сидусе, а я пилот, мне известны все классы звездолетов. У меня есть мысли по этому поводу, но отсюда сложно сказать, прав ли я. Поэтому остановимся на выводе, что космический корабль — производства юяй.

— А что делали оба юяй, пока вы валялись в креслах шаттла?

— Вот здесь самое удивительное, — задумчиво проговорил да’ари, словно и сам постепенно начал вспоминать произошедшее с ним только сейчас. — Похитившие нас юяй, которых вы… нейтрализовали, тоже валялись в креслах. После гиперпрыжка с Сидуса мы долгое время дрейфовали в открытом космосе. Никаких планет, никакой связи, никакого насилия над нашими телами, словно забыли о нас. Фрегат, к которому мы были пристыкованы, казался безжизненным. Я не видел ни других шаттлов, ни признаков чьего-либо еще присутствия.

— Может, юяй, взяв чужой разум под контроль, теряют управление над своим телом? — задумался кур’лык.

— Вряд ли теряют, — возразил да’ари, — но, вполне возможно, функционируют намного хуже.

— И вы просто дрейфовали в космосе? — скептически хмыкнула Лекса. — Тогда как, мать вашу, вы оказались здесь?

— В том-то и дело, — проклекотал кур’лык. — Мы уже были здесь. Фрегат совершил единственный гиперпрыжок с Сидуса — в систему Агони.

— Нам нужно на фрегат, — резко заявил я, поднимаясь. — Возможно, он не такой уж безжизненный. Кто-то же совершил гиперпрыжок, пока вы вчетвером были в шаттле?

— Это могли быть наши юяй, — предположил да’ари. — После погрузки на шаттл в космопорте Сидуса меня и кур’лыка