Я не очень хорошо помню, как мы добрались туда. Моя память полна бессвязных воспоминаний. Вещей, которые я видел и которые хотел бы не видеть никогда.

Кто-то сказал, что нам повезло. Я так не считаю. Между смертью в одно мгновение, во вспышке взрыва и тем, чтобы чахнуть днями или даже неделями, как было суждено тем, кого мы встречали на нашем пути, бедным рассеянным, никем не направляемым душам…

Все те, кого мы встретили снаружи в тот день, сегодня мертвы. Это единственное, в чем я более или менее уверен. А как же удалось спастись нам, спрашиваете вы меня? Мы спаслись, потому что Гуиди позаботился обо всем. Перед тем, как выйти наружу, он сделал нам из имевшихся под рукой материалов противорадиационные плащи. Ему даже удалось изготовить некое подобие противогазов.

Смотрителей не осталось. Может быть, они вернулись домой, к родственникам? Мы ограбили… по-другому этого не назовешь… автоматы по продаже еды и напитков и пару баров по пути. Там находился супермаркет. Он оказался открыт, но внутри никого не было. Впрочем, время мародерства еще не пришло…

Мы потратили монетки по одному евро, которые были у нас в карманах, чтобы взять тележки. Потом, следуя указаниям Гуиди, доверху наполнили их вещами, которые он считал необходимыми: бутылками воды, консервами, средствами для оказания первой помощи…

Когда мы с переполненными тележками подошли к кассе, на одной из полок я увидел куклу. Это был Кермит, лягушонок из «Маппет-шоу». Я подумал, что он понравился бы моей младшей дочери…

И вот тогда я заплакал. Разрыдался, как теленок. Думая о Далиэль, о Шанталь и об Оливье…

Обо всем мире, который уже не вернуть.

Гуиди надавал мне пощечин, велев вывезти тележку наружу.

И так я и сделал…

Так и сделал…

Но вы хотите рассказ о привидениях. Вот и он. Сейчас.

Когда мы со своими тележками проникли в Замок Святого Ангела, мы сделали это не с главного входа, который был перегорожен. Мы вошли в воротца слева от массивных ворот, которые выдержали бы осаду. Вы знаете историю замка? Изначально это была не крепость, а гробница императора Адриана. Мавзолей Адриана.

На самом верху здания был бар. Холодильники не работали — во всем городе не было электричества. Гуиди сказал, что сначала мы должны съесть еду из морозилок, пока не растаял лед. А растает он скоро.

Замку Святого Ангела больше двух тысяч лет. Он может простоять еще столько же. Быть может, вечность. Он слегка пострадал, но совсем чуть-чуть: были разрушены несколько карнизов и одна башенка.

Той ночью мы поднялись на крышу, чтобы посмотреть на Рим.

Это было не совсем ночью, иначе мы бы ничего не увидели. Единственное освещение города шло от пожиравших его пожаров. Взорвавшиеся газопроводы, открытые языки пламени…

Мы слушали, по-настоящему не слыша, как капитан Гуиди объяснял нам техническую сторону конца света. Потом кардинал Альбани попросил нас помочь ему опуститься на колени. Он склонил голову и погрузился в молитву. С протянутыми руками он призывал благословение Божье на Вечный Город и на его жителей. И ни разу не посмотрел в сторону Ватикана.

Это сделал я.

Купол, тот самый, который римляне ласково называли «Куполоне»,[53]обвалился. Галереи Бернини казались руками трупа, протянутыми к городу, чтобы обнять его. Но главное не это. Что-то странное… Что-то вроде северного сияния… занимало половину неба на востоке. Что-то красивое и ужасное…

Мы вернулись в свой форт и не выходили оттуда несколько месяцев.

Приходили новые люди, привлеченные объявлением, которое Альбани, несмотря на протесты капитана Гуиди, приказал повесить на воротах на входе в Замок.

ПРИЮТ ДЛЯ ПОСТРАДАВШИХ.

ВОДА, ЕДА.

СТУЧИТЕ, И ВАМ ОТКРОЮТ.

Я помог перевести эту надпись на французский и английский.

«Почему бы не на русский и японский?» — съязвил тогда Гуиди, покачивая головой.

Не знаю, чего он ожидал. Нашествия отчаянных, полагаю.

В действительности стучавших в нашу дверь было очень мало. Они приходили маленькими группками, и среди них не было бандитов, которых опасался Гуиди. Просто отчаявшиеся люди, обратившиеся в бегство. Почти все они были туристами. Римляне, которые первое время оставались в своих домах, теперь, когда у них закончились запасы, покидали город в поисках убежища в сельской местности. Гуиди с жалостью смотрел на эти попытки. Он показал на небо. Низкое небо, покрытое, словно саваном, тяжелыми серыми облаками, из которых большую часть дня падал казавшийся смешанным с пеплом мелкий снег.

— Они ничего не найдут за городом, — рассудил он. — К тому же, их слишком много.

Альбани молился и за них.

В те дни точно было за кого помолиться.

Потом молитв уже не хватало, и мы бросили произносить их. Все, кроме, пожалуй, Альбани. Его вера была так же трогательна, как и бесполезна.

Колонны беженцев, которые проходили по другой стороне Тибра, становились все малочисленнее, пока не остались лишь редкие группки, все более жалкие и хуже экипированные, тащащиеся в направлении моста Витторио Эммануэле Второго. Они шли к Ватикану в тщетной надежде найти там помощь.

Мы не понимали, почему эти люди игнорировали наше предложение убежища, пока однажды Альбани не настоял на том, чтобы выйти. Несмотря на возражения Гуиди, была организована экспедиция, если можно так назвать прогулку на расстояние меньше километра, длившуюся не более десяти минут.

Результатом этой краткой разведки было обнаружение двух объявлений, на которых на десяти языках говорилось МОСТ ЗАМИНИРОВАН и НЕ ПОДХОДИТЬ.

На случай, если сообщение было недостаточно ясным, рядом находился еще более красноречивый знак: две отрубленные головы, мужская и женская, подвешенные на шеи двух ангелов, украшавших вход на мост.

Альбани был вне себя от ярости. Он приказал снять объявления и головы и обвинил Гуиди в том, что именно он устроил этот обман, дабы сэкономить запасы воды и еды. Гуиди отрицал это очень убедительно, и кардинал даровал ему благо сомнения.

С того дня прибыло еще двадцать беженцев, хотя пятеро из них были в таком плачевном состоянии, что протянули меньше недели.

Мы хорошо жили в Замке Святого Ангела. По крайней мере, до тех пор, пока у нас не закончились запасы.

Потом…

Сначала мы начали экономить воду, а затем и еду. В крепости был колодец, но в отсутствие счетчиков Гейгера мы боялись пить из него. Еда таяла на глазах. Гуиди рассчитал минимальную порцию, достаточную для поддержания жизни, а потом уменьшил ее еще на десять процентов. Но даже так это не могло продолжаться долго.