— С этим, пожалуй, я мог бы помочь, — вдруг произнес Макс. Вкрадчиво.

— Все, как по команде, онемели и повернулись к нему.

— Макс, подожди, — первым ожил телефон, — ты узнал-то, что я просил?

— Ничего, — коротко ответил Макс, — у нас такой тип не проходил.

Я открыл было рот, но Марина опять опередила меня.

— Как ты можешь помочь? — Она махнула рукой на вновь зашедшегося в кашле Стаса.

— С доставкой ваших мемуаров, — насмешливо ответил Макс, и добавил уже без улыбки: — Но у меня тоже есть условие.

— Понятно, — в сердцах бросил я, — тебя о совести можно не спрашивать.

— С их героем вы уже определились, — проигнорировал меня Макс, глядя почему-то на Стаса. — Это значит, что тему наблюдателей обойти не удастся. А вот с них я бы белоснежные покровы сорвал. Поэтому я тоже главу хочу написать. И без редактирования! — бросил он в сторону телефона.

Стас вдруг расплылся в широчайшей улыбке.

— Ну, ладно, к своим доставишь, а нам как передать? — перешел он к практической стороне дела.

— Вот только не нужно мне рассказывать, — вернулся Макс к насмешливому тону, — что у тебя сейчас никого в совместной с моими разработке нет. Присвоишь операции гриф особой важности, составишь график совещаний…

— А мне можно написать? — послышалось вдруг от Игоря, и все снова замолчали.

— Нет, Игорь, нельзя, — отозвался телефон. — Это должен быть рассказ о тебе, не от тебя. Ты помнишь, твоя мать мысли твои читать не умела — она должна тебя со стороны увидеть.

— У тебя другая задача будет, — быстро добавила Марина, когда Игорь снова ушел в себя. — За бабушкой проследишь, чтобы она свою часть не затягивала. И за Олегом — я думаю, ему мы тоже слово дадим. И вообще, — снова обратилась она к телефону, — давай, Анатолий, отключайся — мы сейчас очередность частей распределим.

— Это еще зачем? — вспомнил о своей естественной реакции на нее Анатолий.

— А затем, что я лучше знаю, как книги писать! — тоже взъерошилась Марина. — Это должна быть цельная история, а не набор рассказов. Вот детский сад, например, явно Светкин. И Анабель попросить нужно — Игорь с Дарой у нее целое лето прожили.

— Ладно, тебе виднее, — опять нашел на Анатолия приступ неслыханной покладистости. — Игорь, а ты гостям хоть чаю предложил?

— Да брось ты… — начал я.

— Нет уж! — Со мной, естественно, ни о какой покладистости у него и речи не было. — Игорь, вот тебе еще одна задача: поддержать традиции моего дома до моего возвращения. Так что сходи, пожалуйста, на кухню и поставь чайник.

Игорь вышел, с губами, сжатыми в тонкую ниточку. Марина уже взялась за ручку и набрасывала примерный план нашей будущей книги.

Мне, разумеется, достались периоды, когда мы с Анатолием всерьез ругались — похоже, Марина решила строго следовать указанию автора идеи насчет взгляда на Игоря со стороны.

Макс взялся описать период, когда чуть было не расстались Дара с Игорем и когда они узнали о нашей природе — вот эту часть и я бы с интересом почитал.

Со Стаса Марина взяла слово описать все его визиты к нам, а также все подробности принятия решения по той аварии — у меня мелькнула мысль, а не устал ли он от руководящей должности. Так, вроде, более простые способы избавиться от нее есть.

Вернулся Игорь — с чаем и улыбкой на губах. Вот почему у меня не получается, чтобы металл в голосе зазвенел и все тут же бегом бежали указания исполнять?

Уже собираясь уходить, я вдруг кое-что вспомнил.

— А о ком это Анатолий просил тебя узнать? — спросил я Макса, пока Марина со Стасом ругались из-за каких-то подробностей их последней перед аварии встречи, на включении которых в книгу Стас настаивал.

— Да возле Татьяны какой-то странный тип появился, — рассеянно ответил мне Макс, внимательно прислушиваясь к жаркому спору Марины и Стаса.

— Что за тип? — нахмурился я, вспомнив появление того же Макса, в облике неотразимого Дениса, которым мою Галю от меня отвлекали.

— Понятия не имею. — Макс явно пытался отделаться от меня, чтобы присоединиться к разговору Марины и Стаса. — Ни по нашей, ни по линии Стаса он не проходил.

— А что в нем странного? — не отставал я.

— Да сам посмотри, — бросил мне Макс, и показал, уже отходя, несколько образов.

Я сразу понял, почему он назвал их странными — даже на земле ангелам редко удается принять облик такого невидимки.

Я потом никак не мог избавиться от этих образов, особенно, когда свою часть воспоминаний дописал.

Получилось это у меня довольно быстро, хотя со словами никогда у меня особой дружбы не было, я всегда с техникой быстрее понимание находил. Главное было правильно начать — я решил с самого начала внимание руководства к проблеме наших детей привлечь. Кто его знает, вспомнит ли Татьяна, что придумала. И, памятуя данное себе обещание, сразу же заявил, что готов вместе с Анатолием принять любое участие в решении этой проблемы, А потом уже воспоминания сами нахлынули — об Аленке, в первую очередь, о нашей с ней мысленной связи…

Но когда они все окончательно на бумагу изложились, эти образы ангела-невидимки вернулись ко мне и просто в навязчивую идею превратились. Кого-то он мне напоминал. Особенно последний образ, в котором он словно в кататонию впал. Словно с окружающей средой слился, затаился в ожидании чего-то…

У меня и мысли не возникло маскировать эти образы, раз носитель их у нас, наверху, находился.

— Пап, откуда ты его знаешь? — вдруг спросила у меня однажды Аленка.

— Кого? — не понял я.

— Вот этого, прозрачного, — объяснила она. — О котором ты все время думаешь.

— Да я его не знаю, — ответил я. — Его дядя Толя встретил, он ему необычным показался.

— Мой друг его тоже знает, — сообщила мне дочь. — Это он спрашивает, откуда ты его знаешь.

Другом Аленка называла своего наблюдателя. Если Дара своего со временем обаяла, то у Аленки с самого начала ее сознательной жизни хорошие отношения с ним установились. Она никогда не инвертировалась, чтобы скрыться от него, и охотно проводила время в видимом одиночестве, общаясь с ним.

Не чувствуя от него никакой враждебности, я и замечать его давно перестал. На контакт он по долгу службы никогда не шел, так и подпирал всегда в молчании какую-нибудь стенку рядом с Аленкой — до сегодняшнего дня.

— Аленка, — медленно проговорил я под впечатлением необычности момента, — можешь спросить у него, не согласится ли он и на мои вопросы ответить?

Она сосредоточилась и через мгновение кивнула.

— Этого