— Да, я хочу быть героем, — сказал я. — И да, я хочу быть лидером. Раньше я все время мечтал, как стану тем, на кого будут равняться другие люди. Тем, кто умеет чинить, а не ломать.

— Ну что ж, твоя мечта сбылась, — ответила она. — Ты наследник рода Смедри. Ты и есть наш предводитель.

— Я знаю. И этого мне становится жутко.

Бастилия смерила меня внимательным взглядом. Она сняла Линзы Воина, и я увидел, как в ее печальных глазах отражаются горящие наверху огоньки.

Я сел и покачал головой. — Я не знаю, что делать, Бастилия. Жизнь ребенка, который постоянно влипал в неприятности, меня к такому не готовила. Должен ли я пожертвовать своим главным оружием ради спасения жизни? Как мне вообще сделать этот выбор? У меня такое чувство… будто я тону. Будто вода накрыла меня с головой, и я не могу даже всплыть.

— Наверное, именно поэтому я все время твержу, что не хочу быть лидером. Просто я знаю, что если люди будут уделять мне слишком много внимания, то обязательно поймут, что со своими обязанностями я справляюсь из рук вон плохо. — Я состроил гримасу. — Прямо как сейчас. Нас захватили в плен, твоя мать при смерти, Каз идет прямиком навстречу опасности, а Австралия — вообще неизвестно где.

Я замолчал, чувствуя, что этими объяснениями поставил себя в еще более глупое положение. Но к моему удивлению, Бастилия не стала поднимать меня на смех.

— Я не думаю, что ты плохо справляешься со своими обязанностями, Алькатрас, — сказала она. — Стоять во главе — работа не из легких. Пока все хорошо, никто и бровью не поведет. Но чуть что не так, и ты — крайний. Думаю, ты хорошо держишься. Тебе всего-то и нужно немного уверенности в себе.

Я пожал плечами.

— Может быть. А ты сама-то много об этом знаешь?

— Я…

Я взглянул на Бастилию; то, как она это сказала, показалось мне любопытным. В моем понимании, некоторые стороны ее персоны никак не сходились друг с другом. Ее знания казались чересчур обширными. Да, она говорила, что хотела стать Окулятором, но такое объяснение не давало ответов на все вопросы. Было что-то еще.

— То есть все-таки знаешь, — заметил я.

Теперь была ее очередь пожимать плечами.

— Самую малость.

Я склонил голову набок.

— Ты разве не заметил? — спросила она, глядя мне в глаза. — Моя мать не носит имя тюрьмы.

— И?

— А вот я ношу.

Я почесал голову.

— Ты правда ничего не знаешь, да? — спросила она.

Я фыркнул.

— Ну, извини, что меня растили на другом континенте. О чем вообще речь?

— Тебя назвали Алькатрасом в честь Алькатраса Первого, — объяснила Бастилия. — Смедри постоянно пользуются именами, которые достались им от предков. Тогда Библиотекари попытались их дискредитировать и начали называть этими именами тюрьмы.

— Но ты ведь не Смедри, — заметил я, — хотя тюрьма с твоим именем тоже была.

— Да, но моя семья тоже… придерживается традиций. Они частенько пользуются одними и теми же знаменитыми именами — точно так же, как и твоя родня. Обычные люди так не поступают.

Я моргнул.

Бастилия закатила глаза.

— Мой отец — аристократ, Смедри, — объяснила она. — Вот что я пытаюсь тебе втолковать. Как его дочь, я ношу традиционное имя. Полностью оно звучит как Бастилия Вианителла Девятая.

— А, понятно. — Примерно так же в Тихоземье поступают богачи, короли и римские папы — берут себе какое-нибудь из старых имен и добавляют к нему порядковый номер.

— Когда я росла, все вокруг ожидали, что я буду вести себя, как настоящий лидер, — призналась она. — Вот только я не очень-то гожусь на эту роль. Не так, как ты.

— Мне она тоже не слишком подходит.

Она хмыкнула.

— Ты ладишь с людьми, Смедри. Лично я не хочу быть их лидером. Они меня вроде как бесят.

— Тогда тебе надо было стать писательницей.

— Рабочий график не подходит, — ответила она. — А вообще, могу тебя заверить, что все это обучение лидерским навыкам, пока я росла, в итоге не принесло никакой пользы. Учишься всю жизнь, а в итоге просто понимаешь, насколько ты бесталанная.

Мы оба умолкли.

— Так… что с тобой приключилось? — спросил я. — Как ты стала Кристином?

— Из-за матери, — ответила Бастилия. — Она сама Кристин, пусть и не благородных кровей. И все время подталкивала меня к тому, чтобы стать Рыцарем Кристаллии, утверждая, что моему отцу не нужна еще одна дочь, которая будет без толку вертеться рядом с ним. Я пыталась доказать, что она неправа, но мое благородное происхождение не позволяло пойти на какую-нибудь простую работу вроде пекаря или плотника.

— И тогда ты попыталась стать Окулятором.

Она кивнула.

— Я никому не сказала. Конечно, я слышала, что способности Окуляторов передаются по наследству, но хотела доказать, что все ошибаются. Я стала бы первым Окулятором в семье и наверняка впечатлила бы этим своих родителей.

— Ну, теперь ты знаешь, что из этого вышло. В итоге я примкнула к Кристинам, как и хотела моя мать. Мне пришлось отказаться и от титула, и от денег. Теперь я понимаю, насколько глупым было тогдашнее решение. Кристин из меня вышла еще хуже, чем Окулятор.

Она вздохнула и снова сложила руки.

— Правда в том, что на какое-то время мне казалось, что в этом деле я смогу добиться настоящих успехов. Я стала рыцарем быстрее, чем кто-либо до меня. После этого меня тут же отрядили для защиты старика Смедри — и эта миссия оказалась одним из опасных и сложных заданий, которые когда-либо поручали рыцарям. Я до сих пор не знаю, почему в качестве первого задания меня направили именно туда. Не понимаю, в чем здесь смысл.

— Как будто они специально хотели тебя подставить.

Она ненадолго присела.

— Об этом я не подумала. С какой стати им так поступать?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Но ты должна признать, в этом и правда есть что-то подозрительное. Может, тот, кто отвечал за распределение миссий, завидовал твоей стремительной карьере и хотел тебя посрамить.

— Рискнув жизнью старика Смедри?

Я пожал плечами.

— Порой люди творят странные вещи, Бастилия.

— Все равно верится с трудом, — призналась она. — К тому же в группу, которая распределяла задания, входила и моя мама.

— Ей, похоже, непросто угодить.

Бастилия фыркнула.

— Это еще мягко сказано. Я получила рыцарский титул, а она сказала лишь: «Постарайся оправдать эту честь». Думаю, она ожидала, что я запорю свое первое задание — наверное, поэтому и пришла за мной лично.

Я промолчал, но каким-то образом понял,