О’Данн потянулся за пистолетом, но тут снаружи раздался оглушительный грохот падающих бочек. Это заставило их обоих распластаться на полу. В дверях блеснула ослепительная голубая вспышка, Броуди услыхал, как пуля с треском расщепила древесину у него над головой. Он попытался метнуться за какой-то ящик слева от себя, но его ноги зацепились за ноги О’Данна, и он не смог высвободиться. Его тело дернулось, когда прозвучал еще один выстрел, на этот раз прямо у него над ухом. Новая вспышка на миг осветила обезумевшее лицо О’Данна с вытаращенными глазами. Кто-то в дверях вскрикнул, закачался и рухнул лицом вперед. Броуди поднялся на ноги:

– Вас опять задело?

– Нет, – коротко застонав, ответил О’Данн. Отодвинув ногой безжизненное тело в дверях, Броуди выбрался наружу. Билли лежал там, где они его оставили. Его глаза были широко открыты, но не видели уже ничего. Броуди все-таки взял его за руку и попытался нащупать пульс, но выпустил запястье, когда мимо него пробежал человек и вновь скрылся в тумане. Броуди поднялся, беспомощно оглядываясь по сторонам и держась за бок. Преследовать беглеца он не стал.

Хромая и волоча за собой простреленную ногу, в дверях склада появился О’Данн.

– Обыщите Флауэрса, – приказал он. – Посмотрите, есть ли при нем бумаги, удостоверяющие личность.

– Зачем?

– Потому что нам придется его оставить.

Броуди замер.

– Что?

Адвокат опустился на землю и прилег на бок, опираясь на одну руку.

– Послушайте. Мы не можем тащить на себе мертвеца и не можем допустить, чтобы его опознали. Запомните: ничего того, что вы здесь видите, на самом деле нет. Понятно? Нас тут не было, Билли здесь нет. В заливе нет никакого крейсера под названием «Утренняя звезда». Заберите все его вещи немедленно, Броуди, а потом помогите мне добраться до кареты. Живо!

Броуди подошел ближе и встал прямо над ним.

– А ты хладнокровный сукин сын, О’Данн!

Адвокат провел рукой по лицу, покрытому испариной, и лег на спину.

– И все-таки делайте, что вам велят, – приказал он, глядя вверх, в невидимое небо. Броуди сделал, что было велено.

Приближение кареты Анна услыхала издалека, пока громоздкий экипаж грохотал по булыжной мостовой. Еще не рассвело, но она лежала, не смыкая глаз, и смотрела в потолок. Сперва она подумала, что в это утро фургон булочника рановато едет на рынок, но стук колес замер у ворот виллы. Несколько секунд спустя раздался скрип открывающихся железных створок.

Анна выскочила из постели и подбежала к окну. Броуди! Заводит лошадей под уздцы во двор и тут же бежит назад, чтобы закрыть ворота. Входная дверь заперта, ей надо спешить. Подхватив капот, она выбежала из комнаты. Пуговицы пришлось застегивать на ходу. Громкий стук в дверь раздался раньше, чем Анна успела достичь последней ступеньки. Она стрелой пересекла холл, отдернула засов и с трудом отворила тяжелую дверь.

– Тихо! Слуги… Эйдин?

Зажав рот рукой, она подавила крик ужаса, когда О’Данн рухнул на пол, едва не сбив ее с ног. Броуди выругался и помог адвокату подняться, обхватив его рукой поперек туловища. – Помогите мне, Энни. Мне одному его не удержать.

Она тотчас же подхватила О’Данна с другого бока и перекинула его тяжелую руку себе через плечи. Он что-то пробормотал, и Анна почувствовала, как он старается не давить на нее всем своим весом. Общими усилиями они помогли ему взобраться по лестнице.

– На диван, – проговорила она, задыхаясь. Как был, в грязной, залитой кровью одежде, О’Данн растянулся на диване, обитом бесценной парчой. Анна опустилась на колени и коснулась рукой влажного от пота лба адвоката.

– Что случилось? Что у него с ногой?

– Он ранен. Это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Он просто…

– Мы должны немедленно вызвать врача.

– Нет, он говорит…

Веки О’Данна затрепетали и поднялись.

– Никаких врачей, – прохрипел он. – Ничего не надо…

– Он бредит. Разбудите конюха, скажите ему, чтобы позвал…

О’Данн вцепился ей в запястье, как клешней.

– Послушайте меня. Броуди вынул пулю и промыл рану. Со мной все будет в порядке… Не надо звать врача.

Анна подняла изумленный взгляд на Броуди, потом вновь посмотрела на Эйдина.

Хриплый шепот адвоката стал тише:

– Анна, мне очень жаль. Все, чего мы опасались… все подтвердилось. Все это правда. – Он вскинул глаза на Броуди. – Покажите ей.

Неужели нельзя было сказать ей как-нибудь помягче? Но О’Данн не оставил ему выбора. Неуклюже действуя одной рукой, Броуди расстегнул рубашку, вытащил брезентовый мешок и уронил его на пол. Ремешок лопнул, и содержимое вывалилось наружу.

Пока Анна смотрела на пачки денег, лежавшие на полу у ее ног, они не могли видеть выражение ее лица. Она присела и кончиками пальцев опасливо, словно боясь обжечься, провела по банкнотам. Мужчины обменялись быстрыми взглядами. Потом Броуди опустился на одно колено рядом с ней.

– Грили – это капитан флота конфедератов, – тихо объяснил он. – Они переоборудовали «Утреннюю звезду» на Майорке, и теперь она представляет собой вооруженный пушками и обшитый броней крейсер под названием «Атланта». Это устроил Ник. В компании Журдена у него есть сообщник, но я не смог разузнать его имя.

«Пожалуй, способ О’Данна сообщать неприятную правду – не самый худший», – подумал Броуди. Быстро и без околичностей. Он положил руку ей на плечо, когда она покачнулась, и продолжал поддерживать ее, пока не закончил свой рассказ.

– Двое неизвестных пытались застрелить меня, когда я уходил из порта. Эйдина они ранили в ногу. Билли убит.

Ее волосы упали вперед, занавесом закрывая лицо, но слезинки закапали на руки с побелевшими костяшками пальцев, судорожно стиснутые у нее на коленях. Броуди осторожно погладил ее по затылку. Ему хотелось ее утешить, но еще больше – заплакать вместе с ней. Анна так и не шевельнулась. Только когда О’Данн протянул руку и коснулся ее плеча, она подняла голову и наконец позволила им заглянуть себе в лицо. И тогда им пришлось отвернуться.

Когда она заговорила, голос у нее был глухим и прерывистым.

– Я настаиваю, чтобы пригласили доктора.

Броуди ощутил малодушное облегчение: она все-таки не собирается предаваться горю прямо сейчас. О’Данн возразил, что ему нужно только отлежаться на кровати, прочно стоящей на четырех ножках – по дороге на виллу его сильно донимала тряска, – а потом съесть что-нибудь горячее. Броуди очень хотел остаться: если бы он мог хоть чем-то ей помочь, то остался бы непременно. Но он рассудил, что именно его ей сейчас хочется видеть в последнюю очередь. К тому же он полностью вымотался и понимал, что если сейчас не ляжет, то в скором времени потеряет сознание.