Роковое сходство - Патриция Гэфни

14 апреля 1862 года, Ливерпуль

– Миссис Бальфур!

Анна, вздрогнув, подняла голову и увидела в зеркале свое счастливое, улыбающееся лицо. «Я хорошо выгляжу, – удивленно подумала она. – Я хорошенькая!» Она откликнулась на зов:

– Да, мистер Бальфур.

– Когда же вы наконец соизволите выйти оттуда? Шампанское выдыхается. Вы уже час там прячетесь!

Улыбка стала шире.

– Николас, прошло всего пять минут! Дай мне еще пять, и я буду готова.

Услыхав в ответ театральный стон, она захихикала. Отражение в зеркале залилось румянцем.

Неужели разрумянившаяся, улыбающаяся молодая женщина в зеркале – это действительно она, Анна Журден-Бальфур? Анна придвинулась ближе к зеркалу, пристально вглядываясь в свое отражение, словно желая удостовериться, что это в самом деле она. По правде говоря, она бы многое дала, чтобы понять, за что человек, шесть с половиной часов назад ставший ее мужем, полюбил ее.

Она стала придирчиво разглядывать свое лицо. У нее здоровая чистая кожа – без прыщей, веснушек или родимых пятен. Красивые – она хотела на это надеяться – рыжевато-русые волосы. И еще… как-то раз кто-то из знакомых сказал, что у нее «притягательные» глаза. Она не знала, что это значит, ей самой они казались ничем не примечательными. Просто карими.

Помимо этих спорных преимуществ, Анна ничего особенного в себе не находила, ровным счетом ничего. Она вздохнула, отказавшись от попытки разгадать тайну, потом снова улыбнулась. В конце концов, какая разница? Николас что-то в ней нашел, это чудесный и неоспоримый факт. А что именно – для нее это навсегда останется загадкой. Но он женился на ней – вот что главное!

Анна закрыла глаза и обхватила себя руками, упиваясь минутой торжества. Она замужем. Вопреки своим собственным тайным опасениям, переросшим в грустную уверенность из-за постоянных шуток друзей и предсказаний родственников, она, Анна Констанция Сен-Клер Журден, – педантичная и некрасивая, вечно серьезная, – некоторые утверждали, что у нее вообще нет чувства юмора, но с этим она не соглашалась, благоразумная до крайности и знающая жизнь только по книгам, лишенная каких-либо достоинств, если не считать огромного состояния, которое ей предстояло унаследовать после смерти отца, – все-таки не умрет старой девой.

Но главное чудо заключалось даже не в том, что, несмотря на многочисленные пророчества и уверения в обратном, ей все-таки удалось выйти замуж, а в том, за кого она вышла: за самого красивого, самого умного, самого замечательного человека на свете, в которого была тайно влюблена с шестнадцати лет, – словом, за несравненного, неотразимого и бесподобного Николаса Бальфура!

И он тоже женился на ней по любви. В этом не могло быть никаких сомнений: ведь не далее как этим утром он пришел к ней и заявил, что не в силах ждать еще три недели, оставшиеся до торжественной церемонии венчания и свадебного обеда, над устройством которого вот уже несколько месяцев хлопотала ее тетушка. Нет, он должен жениться на ней немедленно, прямо сегодня. Его нетерпение приятно удивило и взволновало Анну: это было совершенно на него не похоже. Должно быть, впервые в жизни Николас поддался необдуманному порыву, раз предложил ей безрассудное бегство. Что уж говорить о ней самой!

И теперь у нее было все. Всего за шесть месяцев помолвки Анна Журден превратилась из одинокой и замкнутой старой девы, одержимой несбыточными мечтами о том, что в один прекрасный день ей позволят проектировать пассажирские суда, в счастливую, легкомысленно смеющуюся новобрачную. Причем ее новоиспеченный муж не только не осудил, но и поддержал ее стремление участвовать в работе семейного судостроительного предприятия, руководство которым он отныне должен был принять на себя, так как ее отец был тяжело болен.

– Анна, я разжигаю камин. Ты идешь?

– Иду!

Бросив последний взгляд в зеркало, она отвернулась от туалетного столика и подошла к плетеному креслу, на котором Эйдин О'Данн оставил ее дорожную сумку. Впервые за все время Анна обратила внимание на белую гвоздику, засунутую за ручку саквояжа. Как это трогательно и как похоже на Эйдина – поздравить ее подобным образом!

Когда встал вопрос о том, кого пригласить свидетелями на тайное бракосочетание, на кандидатуре Эйдина они с Николасом сошлись единогласно: он был не только адвокатом судостроительной компании Журдена, но и близким другом семьи. Но свидетелей требовалось двое, и Анна ради соблюдения приличий предложила своего кузена Стивена. Его присутствие могло бы придать их внезапному бегству хотя бы видимость благопристойности. Как-никак все-таки семейное благословение. Но Николас возразил, что Стивен их решения ни за что не одобрит, не ровен час, он выдаст их планы ее тетке или даже отцу, невзирая на состояние его здоровья.

Поэтому Анне пришлось скрепя сердце согласиться на участие в бракосочетании Нила Вогана, одного из друзей Николаса. Нил Воган не входил в число ее собственных друзей, однако на краткую церемонию, состоявшуюся в парадной гостиной преподобного Бьюри, он по крайней мере явился трезвым и даже остался трезвым во время веселого свадебного обеда в тесном кругу, устроенного Эйдином после венчания. Во всяком случае, Анне показалось, что он трезв, хотя, имея дело с Нилом, ничего нельзя было утверждать с уверенностью.

Сама она поделилась секретом только с кузиной Дженни и со своей лучшей подругой Милли Поллинакс. Милли прослезилась от радости и сразу же предложила себя на роль подружки невесты, а вот Дженни весьма холодно извинилась и отказалась участвовать в церемонии, сославшись на мигрень. И теперь Анна спросила себя, вправду ли у ее кузины разболелась голова. Она от всей души надеялась, что это правда. До прошлого года Дженни и Николас поддерживали довольно близкие отношения, хотя и оставались только друзьями. Но когда брат Анны погиб, Николас проявил к ней участие, стал часто бывать в их доме, и они полюбили друг друга. Вернее, он полюбил ее: Анна была влюблена в него с того самого дня, как они познакомились, восемь лет назад, в кабинете ее отца.

Мысль о том, что сердце Дженни может быть разбито, заставила ее испытать жалость и тревогу, но если честно, если уж совсем начистоту… нет, она в это не верила. Ее прекрасная кузина могла свести с ума любого, стоило только поманить пальцем. За время официальной помолвки Николаса с Анной у Дженни появились дюжины новых поклонников. А с Николасом ее по-прежнему связывали чисто дружеские отношения, в этом Анна была твердо уверена.

– Анна Журден-Бальфур! – в голосе Николаса чувствовалось нетерпение.

– Иду!

Анна подошла к широкой кровати под балдахином, стоявшей в середине комнаты, и разложила на покрывале свою ночную сорочку. Не прикрытые ковром половицы скрипели при каждом шаге. К счастью, тусклый свет лампы милосердно скрывал скопившуюся по углам пыль и паутину, убожество голых оштукатуренных стен, лишенное занавесок окно. Если быть честной, выбор места для брачной ночи – крошечный коттедж, состоявший всего из двух комнат, – представлялся Анне весьма сомнительным, и она была уверена, что тетя Шарлотта, доведись ей узнать об этом, будет вдвойне шокирована. Но Николас настоял, что им необходимо не только уединение, но и соблюдение тайны: тогда никто не сможет помешать им завтра с утра отправиться в свадебное путешествие в Италию.