– Я знаю, – снова говорит он. – Но есть кое-что действительно важное, что мне нужно сделать в следующие выходные.

– А это очень важно для меня. Я назначила празднование на следующие выходные, потому что ты сказал, что эта дата подходит тебе лучше всего.

– Я знаю.

– Ты же обещал.

– Я знаю.

– А мы вообще еще друзья?

И тут звонит его сотовый. Сообщение.

Лео пристально смотрит на меня, я – на него. Я не хочу, чтобы он проверял свой телефон.

На самом деле каждая клеточка внутри меня тянется к нему и умоляет его игнорировать того, кто бы это ни был, кто бы ни пытался достучаться до него.

Его телефон звонит. Мелодия звонка мне незнакома, и, когда Лео достает сотовый, я замечаю фотографию девушки. Красивая девушка, и у меня в горле встает комок. Он с кем-то встречается, и это не я. Он заводит новых друзей, и я больше не одна из них.

Он поднимает трубку, и мне кажется, что он пронзает мое сердце мечом.

– Привет, – мягко говорит он в трубку, – ты не могла бы подождать секунду?

Он имеет в виду секунду, чтобы разобраться со мной, но я не нуждаюсь в том, чтобы со мной разбирались. Я заставляю себя подняться на ноги, хотя колени подкашиваются. Лео тянет меня за руку, и на его лице появляется страдальческое виноватое выражение:

– Просто мой друг переживает трудные времена.

– Вот как? – я зла.

То, как он хмурится, говорит мне, что он лжет.

– Думаю, я уже получила ответ на свой вопрос.

– Это просто глупо. Ты же мой лучший друг. И так будет всегда. Я приехал домой, чтобы увидеть тебя. – Его большой палец скользит по моей руке, но я ничего не чувствую. – Дай мне несколько минут, и мы поговорим. Действительно поговорим. Ты мой лучший друг, Ви, – снова говорит он, – именно поэтому я и вернулся домой. Я не хочу, чтобы это изменилось.

– Конечно.

Но я больше не хочу здесь находиться и точно не хочу слушать, как он разговаривает с другой девушкой. Он уходит в ночь, и я впервые в жизни жалею, что у меня нет машины и прав. Боль пронзает мой мозг, как отбойный молоток по черепу. Я спотыкаюсь, и, когда кладу руки на колени, чтобы не упасть, чья-то рука хватает меня за локоть.

– Ви? – это Джесси, и я ненавижу, как испуганно звучит его голос. – Ты в порядке?

Нет.

– Я хочу домой.

– Не хочешь прилечь? – спрашивает он. – Ты можешь переночевать здесь, если хочешь.

– Нет, – снова резкая режущая боль, которая вызывает головокружение. Водоворот затягивает меня, и я так крепко сжимаю руку Джесси, что боюсь, как бы у меня не пошла кровь, – я хочу вернуться домой. Ну же, Джесси. Просто отвези меня домой.

– О’кей. Мы отвезем тебя.

* * *

Джесси въезжает на мою подъездную дорожку и, тяжело вздыхая, паркует пикап. Его мобильник звонит снова, и мы смотрим на подстаканник, где он лежит. На экране появляется лицо Лео. Джесси тянется к своему телефону, и я благодарна ему за то, что он игнорирует звонок и просто проверяет множество сообщений. С еще более тяжелым вздохом он выключает телефон.

Через десять минут после того, как мы выехали домой, мой мобильный начал разрываться сообщениями от Лео, и, когда я проигнорировала их, начались звонки. Я выключила мобильник, лавина звонков хлынула на телефон Джесси.

– Лео хочет поговорить с тобой, – говорит он.

– Мы уже поговорили, – странно, как равнодушно это звучит. – Кто бы ни была та девушка, он влюблен в нее? Ты не нарушишь какой-то братский кодекс, если ответишь. Я знаю все. По крайней мере, достаточно. – Достаточно, чтобы было больно.

Голова Джесси откидывается назад и с глухим стуком ударяется о подголовник.

– Ну, не знаю. Он вернулся домой, потому что запутался.

Я фыркаю, и мне становится горько. Пытаюсь придумать какой-нибудь смешной ответ, но во мне не осталось ничего смешного. Я наполнена такой тяжестью, словно провалилась в мутную реку и пошла ко дну.

– Он встретил ее в лагере этим летом, и с тех пор они переписываются. Она хочет, чтобы между ними все было более серьезно, – Джесси ворочается, как будто ему неудобно, и мне больно за него, потому что трудно быть между двумя друзьями. – Он не хочет причинить тебе боль и не хочет, чтобы это повлияло на вашу дружбу. Я знаю, что он заботится о тебе больше, чем друг, но борется со своими чувствами к тебе. Он всегда боролся с ними, и…

Жар пробегает по моей шее, и мне хочется блевать.

– Остановись.

– Ви… – начинает Джесси, но я больше ничего не хочу слышать. Я хочу жить так, как это было полгода назад. Хочу жить той жизнью, которая была у меня до смерти мамы. Любой жизнью, кроме той, что сейчас.

В голове так сильно стучит, а в животе так быстро все переворачивается, что я выскакиваю из машины и сосредотачиваюсь на том, чтобы подняться по ступенькам крыльца. Дверь Джесси со стоном открывается, и на моих глазах выступают слезы.

– Иди домой, Джесси. – Я ненавижу тот момент, когда у меня ломается голос. Мои руки дрожат, когда я набираю код главной двери. Не хочу плакать, и тем более не хочу плакать перед Джесси.

Дверь в фойе открывается, и меня на мгновение ослепляет яркий свет. Я моргаю и, когда зрение проясняется, вижу, как папа бежит вниз по лестнице. Лицо у него суровое, как сталь, и он несется на меня, как товарняк.

– Где ты была? Я звоню тебе уже полчаса. Когда я звонил тебе с дороги, ты сказала, что будешь дома к часу дня. Я рву зад, чтобы добраться домой, а потом врываюсь и обнаруживаю, что дом пуст! Ты хоть представляешь, как я волновался? Ты…

Это мой папа, и он злится и все еще кричит. Я бы должна беспокоиться, но чистое облегчение от встречи с ним заставляет меня наконец-то отпустить рыдания, которые я подавляла с тех пор, как ушла от Лео.

Засталяю себя шагнуть вперед, и папа тут же перестает кричать, когда я натыкаюсь на него и кладу голову ему на грудь.

– Я потеряла его, – всхлипываю я, – потеряла своего лучшего друга.

Мигрень становится невыносимой, и мои плечи трясутся, пока я плачу, пропитывая слезами его футболку.

Четверг, 21 марта: Лечение продолжалось почти весь день. Вес: 55

Еще один прекрасный день. О, я очень надеюсь, что эта погода продержится, но боюсь, что нет.

Сегодня меня осматривал доктор Райан. Несколько обнадеживает, что он не сказал ничего плохого. Он не знает, смогу ли я вернуться домой в сентябре или нет. О дневник, иногда я не верю, что игра стоит свеч. Состояние легких у меня не улучшается, так что я не понимаю, какая от всего этого польза.