Император опять склонил голову. И прищурил правый глаз.

— А ты хитер, мой юный друг. Ты наверняка уже бывал в гостях у ее сиятельства и знаешь, что она только развлекает своих клиентов всякими байками…

— А разве вас она… не…

— Что-о? Наследника престола? Да я бы этой старой ведьме откусил уши!.. Впрочем, тогда она была еще не старая… Кстати, мы очень мило провели время, она мне демонстрировала свой тыквофон… Тебе тоже?

Авка опустил голову.

— Я понимаю, она взяла с тебя слово молчать по гроб жизни, — покивал его величество. — Но император имеет право освобождать от клятвы.

— Да… — со вздохом признался Авка. — Ваше величество, а почему тыквофоны запрещены?

— Потому что… у всякого изобретения две стороны. С одной — польза, а с другой… черт его знает, что получится. Тыквофон — устройство нехитрое, когда его разнюхают, эти штуки в каждом доме появятся…

— Ну и что?

— Кабы знать — что! А если студенты и кадеты научатся крутить на них свои бестолковые песенки? Те, которые сейчас голосят под струнный звон… Всю страну захлестнут волной! Вместо "Тыквы полезны во все времена…" всюду будет… эта…

Или еще хлеще!

Тьфу!… — и его величество закашлялся. Видимо, понял, что излишне увлекся цитатами из песенок, даже запел. Добавил угрюмо: — Какое уж тут патриотическое воспитание…

Авка эти песенки слышал повсюду. И от Бумы в том числе. Подумал: "Все равно уже захлестнули". Но сказать такое, конечно, не посмел. А император вдруг махнул рукой:

— А… все равно придется разрешить. Нужно будет играть боевые марши и гимны, оркестров не хватит, когда начнем готовиться к обороне…

— А может, всё обойдется? — осторожно сказал Авка.

— Ну да! Заварил кашу, а теперь "обойдется"…

— Значит… мне все-таки в тюрьму? — опять впал в уныние Авка.

— К сожалению, не получится. Я же говорю: нет доказательств твоей вины…

— А орден?

— Что "орден"? Кто поверит, что ты раздобыл его там?.. Поэтому убирайся домой и держи язык за зубами. Имей ввиду: сведения про Никалукию — это пока государственная тайна.

— Ваше величество! А может быть, мне опять спуститься в Глубинный мир и попросить китов, чтобы затормозили?

— Гм… А как же эта твоя… Звенка?

— Ну, что поделаешь… — Авка был сын своей страны. Он понимал, что никакая любовь не должна быть причиной общегосударственных бед. Хотя слезы заскребли ему горло.

Император опять сел в кресло. Положил ногу на ногу. Покачал высоким кавалерийским сапогом.

— Не имеет смысла… Если рассуждать всерьез, не так уж ты и виноват. В том, что случилось, есть историческая закономерность. Знаешь, что это такое?

— Ага. Мы проходили…

— Ну вот… Раз уж там, в Никалукии, появились эти летательные штуки, все равно они нас обнаружат. Может, и к лучшему, что мы двинулись к ним первые. Как говорится, преимущество инициативы… Да и китов ты едва ли остановишь. Скажут: "Мы тебе кто? Извозчики, что ли?"

Император был, конечно, мудр. Он опять покачал сапогом и сказал задумчиво:

— Да, любовь великая сила. Даже двигает континенты…

Авка засопел. Император вдруг спросил:

— А что, славная девочка, да?

— Ага… — Авка засопел сильнее.

— Ладно… Тебе надо исчезнуть незаметно. Сейчас спущу из окна канат с узлами. С детских лет сохранился… Сумеешь слезть по нему?

— Ага… То есть, конечно, сумею, ваше величество!

— Вот и чудесно! А под стеной, у серого камня, есть в репейнике лаз наружу. Про него никто не знает, кроме меня. Сам когда-то рыл… Тебе он в самый раз.

— Спасибо, ваше величество!

— На здоровье… Да, эту штуку-то не забудь! — Император подбородком показал на край стола, где блестела орденская звезда.

— Ваше величество, зачем?! Это же ваш орден!

— С какой стати он мой? Я его проиграл в чопки. А тебя им наградили! За дело!

— Да не надо мне его! Я с ним намучился! Возьмите!

— Да как же я могу? Проигранное не берут назад! Кто узнает, сразу: "Бзяка-отбирака!"

— Ну… тогда я вам его дарю!

— Друг мой! К сожалению, государственные награды не дарят. И это очень жаль. Потому что, по правде говоря, такое сокровище в казне было бы сейчас не лишним…

— Тогда… — И Авка чуть не задохнулся от своей дерзкой идеи.

— Что?

— Ой… Вы только не гневайтесь, ваше величество.

— Обещаю — не буду. Что?

— Вы ведь… можете выиграть его обратно. У меня…

— В чопки?

— Ну да!

— Прямо сейчас?

— Ну да!. Если угодно вашему величеству.

— Угодно… — Император быстро встал. — Хотя… а если я проиграю?

Авка с нарочитым спокойствием пожал плечами:

— Тогда… значит, судьба, ваше величество. — И подумал, что продуть партию императору он как-нибудь сумеет. Продувать — не выигрывать!

Валериус Третий, однако, был не дурак.

— Но ты должен дать слово, что будешь играть честно. Иначе — бзяка-поддавака.

Что делать-то?

— Даю… — вздохнул Авка.

Император потер ладони.

— Но имей ввиду: я в юные годы играл оч-чень недурно. Просто мне один раз не повезло… Во сколько ты оценишь звезду?

— Не знаю? Может, в тыщу?

— Ладно… Используем вот это! — Валериус Третий выдвинул тяжелый ящик, вынул картонную коробку. Высыпал на зеленое сукно груду позолоченных канцелярских кнопок. — Такие годятся?

— Конечно!.. То есть годятся, ваше величество!

Тому, кто не знает игру в чопки, сейчас бесполезно объяснять ее правила и хитрости. А кто знает — поймет, сколько времени надо, если на кону не десяток чопок, не сотня даже, а целая тысяча! Пока всякие расчеты, пока расстановка, пока прикидочные ходы…

— Твои будут на том краю, а мои здесь…

— Ага… А можно взять вон те шарики с прибора? Ими здорово будет гонять!

— Возьми… Э, постой! А почему ты первый катаешь? Надо жребий!

— Младшие же всегда первые начинают!