Свистящий толчок бросил его вверх. Гораздо сильнее, чем прежде! Только бы удержать равновесие! Желтая кирпичная кладка заструилась вниз. Воздух прижал Авкины волосы к макушке Мелькнули могучие зубцы с бойницами. И вот башня! Совсем близко. Тоже будто скользит вниз… Сверху приехало полукруглое окно — то самое! Авка круто нажал на передний край доски — вперед!

Темное распахнутое окно, вырастая в размерах, понеслось на Авку. На миг вспомнилась пасть шароглота… Трах!

Все-таки Авка немного не рассчитал. Большущая чихалка нижним краем зацепилась за каменный подоконник и взорвалась! Авка же — вперед! Он сбил коленями руль-поперечину и вместе с нею влетел в апартаменты его величества.

Поехал по скользкому паркету (и казалось Авке, что едет он очень долго). Наконец перед носом увидел золоченую ножку дивана. Быстро-быстро забрался под этот диван. Колени болели. В голове гудело. В ушах свистело. Рулевую палку Авка так и не выпустил — скрючило пальцы.

В душе был ужас. Не от полета. То, что он жив и даже не покалечен, Авка понял сразу. Но, конечно же, сейчас появится императорская стража, вытянет дерзкого негодяя за ноги из-под дивана и так, вниз головой, отнесет в темницу. Потому что вон как грохнуло! Наверняка весь дворец встал на дыбы!

Но никто не приходил. Очень осторожно Авка высунул голову. Обширный кабинет его величества был пуст. Золотилась бронза портретных рам. Поблескивала цветным стеклом громадная, как перевернутая клумба, люстра. В полукруглой нише отражали оконный свет серебристые рыцарские латы.

Авка наконец выпустил палку. Посопел. Что дальше-то? Может, вылезти? Жутко…

Раздались равномерные шаги. Отошла белая с бронзовыми узорами дверь. Авка моментально втянул голову под диван. Теперь он опять видел только шахматный паркет и нижний край двери. Из-за этого края показались лаковые сапоги со шпорами. Авка попятился на четвереньках еще дальше. Зацепился теменем за твердый выступ.

— Ай…

— Кто там?! — голос у вошедшего был высокий и сердитый.

— Это я… — пискнул Авка.

— Марш из-под дивана!

Авка торопливо застучал коленями и локтями. Вылез. Встал полусогнувшись.

Он сразу узнал императора.

Узнал, хотя его величество был не похож на свои портреты. Он оказался не румяным красавцем, а пожилым дядькой с худым бледным лицом (только усы — такие же, как на портрете, острые, будто пики). Очень высокий и тощий, но с заметным круглым животиком под белым мундиром. "Будто удав, проглотивший тыкву", — мелькнуло у Авки. Но он тут же прогнал это обидное для его величества сравнение. Тем более, что император держал навскидку длинный пистолет со стволом-воронкой.

— Руки вверх! — приказал Валериус Третий.

Авка не только вскинул руки, но и весь потянулся вверх, изо всех сил. Так, что кисти рук вылезли из мятых рукавов, а кромки узких штанин вздернулись выше побитых колен.

Его величество пригляделся.

— Тьфу ты! Я думал, заговорщик… Руки вниз.

Авка уронил ладони вдоль бедер.

— Кто таков? — сухо спросил император.

— Я… с позволения вашего величества… выпускник… ик второй императорской школы Август ик-Головка… — Видимо, Авка передал Большой Черной Пустоте не весь запас икоты.

Тут он, кстати, вспомнил, что императора следует приветствовать по особому дворцовому этикету. Данька Белоцвет однажды на пляже показывал, как кланяются придворные. Авка выгнул руки кренделями и упер пальцы в бока. Выставил правую ногу, а на левую слегка присел. Несколько раз развел руки и согнулся в пояснице. Император наблюдал за ним с некоторым любопытством. Потом вздохнул:

— Ладно, не старайся, если не умеешь. — Он почесал краем воронки губу под колючими рыжими усами. Склонил набок голову с ершистой (тоже рыжеватой) прической.

— Ну и как ты сюда попал… Август Икголовка?

— С позволения вашего величества… я… влетел в окно.

— Ну, если и влетел, то без позволения моего величества… Однако не вешай мне на уши ботву. Насколько мне известно, юные подданные империи еще, слава Богу, не научились отращивать крылья.

— Я, с позволения ва… то есть без позволения… не на крыльях.

— Тогда как же? Парение духа?

— С поз… На тыкве-чихалке, ваше величество… ик… Ик!

— Прежде всего перестань икать.

— Хорошо, ваше им… ик…

— Ты что, не понял? Это мой императорский приказ!

— Слушаюсь, ваше императорское величество! — Авка вытянулся в струнку и понял, что больше не икнет ни разу в жизни.

— Вот так-то… — Валериус Третий поставил пистолет воронкой на зеленый письменный стол. Сел в обширное кресло с золотыми львиными мордами на подлокотниках. При этом его мундир сморщился на животе, серебряные эполеты на худых плечах приподнялись, а витые шнуры на груди закрутились восьмеркой. — Садись… Икголовка.

— С позволения вашего величества, просто Головка…

— Все равно садись.

— Я не смею при вашем величестве…

— Садись тебе говорят!

Авка, как подрубленный, опустился на краешек дивана.

— Тот-то же, — буркнул император. — А теперь рассказывай. Про чихалку.

— Видите ли, ваше величество… тут случилось открытие…

Говорить было страшновато, но ослушаться — еще страшнее. И Авка сбивчиво рассказал, как придумали микрочих.

— Этого мне еще не хватало… — скорбно сказал император. — Представляю, что теперь начнется на дворах и улицах… Видимо, придется взять выращивание чихалок под государственный контроль. А начальника дворцовой охраны я уволю на пенсию.

— За что, ваше величество?!

— За то, что не предусмотрел такой способ проникновения во дворец! Старый ротозей…

— Ваше величество, не надо! Он же не знал… Получится, что из-за меня пострадал еще один невиноватый…

— Вот как? А кто первый?

— Это… ваш главный астроном… профессор Никус Трипалка.

— Л-любопытно. И в чем же он виноват? То есть не виноват?

— Ни в чем… Это все я…

— Что ты?

— Ну… что киты сдвинулись…

— Сейчас, кажется, я сдвинусь…

— Не надо, ваше величество! Я все объясню… Я ведь за этим и прилетел…

— Н-ну?.. — Валериус Третий подался вперед.

— Ох… сейчас… — И понурив голову, тяжко сопя, трогая помусоленными ладонями колени и царапая башмаками паркет, Авка поведал всю историю. Без лишних подробностей. Про шароглотов, например, даже не упомянул, это не имело отношения к делу. Не все ли равно, как он вернулся! Но про Уко Двуполовинуса и китов Авка рассказал во всех деталях. И, конечно, пришлось признаться: чего ради он, Август Головка, ринулся во все эти приключения. Про девочку Звенку…