— До свидания, — и вышел из кабинета…

Ермолай очень уставшим и полностью разбитым прибыл на квартиру Истомина. Голова от всех произошедших за последнее время событий просто раскалывалась.

Немного и без аппетита перекусив, он завалился спать…

* * *

Восточная Пруссия, вилла в Штейнорте, резиденция рейхсминистра Риббентропа…

День медленно увядал, на горизонте все ярче и ярче светился багровый закат. В небольшой деревянной беседке стояло кресло-качалка. На нем расположился солидный мужчина в белой рубашке и зеленых военных галифе, хозяин виллы. В руках он держал каталог культурных ценностей, захваченных его сотрудниками в странах Восточной Европы. Мужчина тихо раскачивался и что-то определенно обдумывал. Из стоявшего невдалеке радиоприемника доносилась музыка Вагнера.

Риббентроп частенько и с большим удовольствием рассматривал каталог, который, благодаря усердию его сотрудников на оккупированных территориях, регулярно расширялся и дополнялся.

Боковым зрением он заметил, что к беседке приближается мужчина в очках, уже в возрасте, одетый в черный костюм и с черной папкой в руке.

— С чем пожаловал, Шульц? — отрываясь от своего занятия, спросил Риббентроп.

— Господин рейхсминистр, Оскар просит новых инструкций в рамках операции «Argentum».

— И все?

— Все.

«Решение по операции надо, разумеется, принимать. По всем правилам, ее надо сворачивать…», — задумался Риббентроп.

Но этого очень не хотелось делать, он все еще на что-то надеялся. На что, сам пока не мог понять. Может, это было чутье опытного мужа и дипломата!

— Операция продолжается, — тихо изрек Риббентроп. — Пусть Оскар активизирует сбор интересующей нас информации…

* * *

Ермолай проснулся рано. Ночью спал беспокойно, дважды просыпался, долго засыпал, снились непонятные сны, возникали странные образы.

Начал делать гимнастику, но организм этого явно не хотел, был весь скован. Ермолай недовольно выругался. Ведь предстоял очень напряженный и сложный день, надо быть в хорошей форме.

Подумав, наполнил ванну горячей водой и, подождав, пока она немного остынет, опустился в воду…

После ванны и завтрака настроение у Ермолая определенно поднялось, организм пришел в норму. Памятуя об указании комиссара, позвонил в автопарк машин и попросил водителя прибыть к дому.

Поджидая машину и раздумывая о жизни, вспомнил Истомина, Онись… Нашел и переданный девушкой при расставании номер телефона. Он решил позвонить в Пермь в эвакогоспиталь. Ответил мужчина и сообщил, что Христолюбова в данный момент находится в палате больных. Ермолай дал отбой…

* * *

Пермь, 3-й эвакогоспиталь…

По коридору идет молодая круглолицая медсестра в белом халате и косынке на голове. В одной руке, иглой вверх, она держит наполненный шприц, в другой вату. За ней тихо следует мужчина в белом халате, шапочке на голове и марлевой повязке на нижней части лица.

Медсестра зашла в палату, следующий за ней мужчина остался в коридоре. Через пару минут медсестра вышла из палаты и проследовала по коридору, за ней направился поджидавший в коридоре мужчина…

Медсестра вошла в процедурную и положила на стол использованный шприц. В помещение вошел мужчина в белом халате, шапочке на голове и маске на лице. Он быстро оказался рядом с девушкой.

— Ой, мамочка родненькая! — испуганно воскликнула она.

— Не ори, — угрожающе прошипел мужчина. — Привет, красавица Онись. Узнала меня?

Девушка вздрогнула и тихо выдавила:

— Ой, дядечка! Я узнала вас только по голосу.

— Это хорошо. Знай, никакой охранник тебя не спасет от меня. Где Сергеев?

— Улетел в Москву.

— Он тебе сообщил, где находится хранилище?

— Нет.

— Дура! Я тебя просил узнать!

— Он, он… ничего не успел сказать, — промямлила девушка, — Вы рано пришли в номер, мы не успели…

— Пришел, когда посчитал нужным. Когда он снова приедет?

— Он не сказал ничего.

— А другие с ним, которые офицеры, они ничего не говорили? Скажем, про поезда, золото?

— Нет, дядечка.

— Ну, какая же ты дура! Но провести меня тебе не удастся. Я могу в любой момент тебя кончить. Ты поняла?

— Поняла, дядечка, — испуганно выдавила девушка. — Он мне обещал позвонить.

Две-три секунды мужчина раздумывал, глядя на испуганное лицо девушки.

— Позвонить говоришь, это хорошо. Слушай меня…

* * *

В хранилище Сергеев сразу прошел в кабинет начальника. Хозяин кабинета, Кондратьев Ефим Ефимович, встретил настороженно, но чаю предложил.

— Спасибо, Ефим Ефимович, я уже позавтракал и попил чаю, — ответил Ермолай. — Когда прибудет состав?

Начальник хранилища взглянул на часы и бросил:

— Вот-вот должен подойти на нашу площадку.

Ермолай быстро прикинул план своих действий и изрек:

— Тогда я пойду на железнодорожную погрузочно-разгрузочную площадку.

— Давайте, я скоро тоже подойду…

Ермолай вышел на железнодорожную площадку, накрытую маскировочной сетью, и осмотрелся.

В это время подал сигнал паровоз, и на территорию хранилища медленно стал въезжать железнодорожный состав. Вскоре заскрипели тормоза и состав остановился.

«Пора мне прогуляться по вагонам», — решил Ермолай и направился к ближайшему из них…

Вагоны были хороши и вполне соответствовали требованиям для перевозки металлов. Ермолай осмотрел и «пассажирский» вагон, в котором ему предстояло ехать на Урал. Бросился в глаза огромный бак с водой, стоящий в коридоре. В целом вагон оказался идентичным вагону, в котором они передвигались с Истоминым в Пермь. Познакомился Ермолай и с начальником караула состава, капитаном Милорадовым. Розовощекому капитану было в пределах пятидесяти лет, он прихрамывал на левую ногу…

Сергеев вышел на перрон и увидел следующего в его сторону старшего майора Неболтая. У Ермолая неприятно засосало под ложечкой.

Госбезопасник быстро приблизился и сразу недовольно изрек:

— Вот ты где от меня прячешься?

— Здравия желаю, товарищ старший майор, — весело приветствовал Ермолай. — Вообще я занимаюсь своими служебными делами и ни от кого не прячусь.

— Смелый стал, Сергеев, — неприятно улыбнувшись, выдавил Неболтай. — Лучше скажи, как вы вдвоем с Истоминым умудрились упустить одного фашистского агента?

Став серьезным, Ермолай пожал плечами.

— Ты не слышал моего вопроса?