– Ходу! – прошипел я, сбросив материю с головы. О-ох, как же легко дышать без этой вонючей дряни! Правда, тут же на голую шкуру накинулся холодный ночной ветер. – Живо, олухи!

Продолжая прикрываться грязными тряпками, мы на полусогнутых доковыляли до реки и, не останавливаясь, полезли в воду. Я тут же услышал, как охнул Кошель и тонко запищал Два Пера. Ну да, водичка такая, бодрящая, мать бы её! И ещё течение моментально вцепилось в ноги, что озверевший пёс. Кусок качнулся, потеряв равновесие, и я придержал балбеса, схватив за нечёсаные волосы.

– Держись, придурок, – сказал я. – Упадёшь – утопнешь, мать твою.

Глубина тут начиналась в трёх шагах от берега, и хорошо, что на дне были камни, а не ил, как в других реках. Булыжники хоть кололи пятки и тёрли пальцы, но давали держаться. Будь тут липкое болотное дерьмо, уже поскользнулся бы и ушёл на дно.

Мы собрались в кучу и, достав длинную верёвку, привязались один к другому. Да, плыть не очень удобно, но зато и не разнесёт хрен пойми куда по одному. А ежели кто-то тонуть начнёт, остальные вытащат. Ну, или пойдём ко дну всей компанией.

Отсюда огней на стене видно не было, только сзади, на берегу. И вообще впереди ни хрена не видать, только слышно, как булькает вода в полной темноте. Ежели на том свете есть речки, через которые плавают покойники, то наверняка всё так и выглядит. В смысле: темно, холодно и жутко клокочет.

– Поосторожнее там! – Тут можно и в голос, один хрен за бульканьем ни черта не различишь. – Ежели кто силы потеряет али ногу сведёт, сразу орите, может, успеем спасти. Но когда до места доберёмся – рот держать на замке. Не хватало ещё под конец стрелу схлопотать. Ну, погнали.

Мы поплыли в сторону Чарвеса. Ну как – поплыли… Поток подхватил и понёс во мрак. Приходилось молотить руками и ногами, чтобы тебя не перевернуло вниз головой. Чёртов мешок с барахлом, даром что вроде ремни затянул потуже, всё норовил соскользнуть, и за ним тоже нужно было следить.

Слева мелькнуло что-то тёмное, и рычание реки стало таким громким, что аж уши закладывало. В нос и рот набралась вода, так что я чуть не задохнулся. Нога цепанулась за что-то скользкое, и я увидел рядом морду Пера с открытым ртом и бешеными глазами.

Слева появились огни, и в их свете стало ясно, что нас несёт мимо деревянного настила на толстых брёвнах. Впереди появилась цепь жёлтых пятен – мост через Кравану. Но нам туда пока рановато.

– Гребём! – заревел я и принялся бешено бить руками и ногами. Получалось хреново: течением всё больше сносило вперёд, так что мост приближался куда быстрее причала. – Давайте же, мать вашу!

Внезапно меня дёрнуло, и верёвка на поясе больно впилась в живот, аж дыхание перехватило. Одновременно вода перестала тащить дальше, и я остановился в бурлящем потоке. Сквозь брызги плюющей в глаза Краваны я рассмотрел Кошеля, который обеими руками вцепился в ближайшее бревно, поддерживающее настил. По роже парня было видно, что он вот-вот сдохнет. А ну попробуй в одиночку удерживать пять здоровил, которые болтаются, точно дерьмо в проруби.

Я подгрёб к бревну, ощущая, как верёвка всё больше стягивает пузо, и ухватился за скользкую деревяшку. Кошель повернул ко мне совершенно синюю рожу и несколько раз клацнул зубами. Видать, пытался что-то сказать. Да ладно, я и сам ощущал, как от холода челюсти намертво сцепились, а руки вообще казались чужими.

Давление на пузо ослабело, и я огляделся. Все наши успели облепить брёвна, точно жабы в летний полдень, и тяжело дышали. Ладно, живы остались и хорошо, но надо же как-то лезть наверх, пока окончательно не отказали замёрзшие пальцы. Я ткнул пальцем вверх. Два Пера помотал башкой и приложил палец к губам. Какого дьявола? Я прислушался, а после уставился на доски настила.

Через щели падал свет, от которого вода вокруг становилась рябой. Иногда эти лучи заслоняло что-то тёмное и слышался треск досок, прогибающихся под чьими-то шагами. Понятное дело: не совсем же они дураки – оставить пристань без охраны. Едва ли кто-то всерьёз ожидает появления врага ночью со стороны реки – время рейдеров ещё не пришло, но охрана всё равно не спит. А если кто-то нас заметит и поднимет тревогу, все труды, считай, зря.

В мешке у меня имелись два отличных ножа, но как их оттуда достать, я пока понятия не имел. Чёртову верёвку и то удалось отвязать, едва не плюхнувшись со столба. Я кивнул в ответ на жест Два Пера и начал карабкаться вверх по бревну. Сначала получалось хреново: та часть дерева, которая торчала из воды, оказалась скользкой, как лёд, и я чуть не съехал в реку.

Стоило забраться выше, и дело пошло веселее, до того момента, пока я не ткнулся башкой в доски. Чёртовы мостки выступали далеко вперёд от опор – и вот как теперь добраться до края настила? Я сунул пальцы в щель и повис над водой. Если замёрзшие обрубки сейчас подведут, считай, новое купание обеспечено. Но вроде держатся, засранцы. Я добрался до края мостков и, подтянувшись, выставил рожу над досками.

Твою же мать, охранников аж трое! Правда, один похрапывает на лавке перед небольшой будкой, а вот двое его корешей и не думают спать. Они как раз подошли к воротам, очевидно, преграждающим дорогу в город, и принялись чесать языками. Два коренастых бородача в кожаных жилетах и грязных штанах – не ловчие, точно. Радует.

Перебирая руками, я перебрался в сторону, убравшись из-под света большущего факела. В тот момент, когда оба сторожа отвернули морды, я забросил себя на доски и откатился к высокому частоколу, который ограждал пристань. Не отрывая взгляда от болтунов, стащил со спины мешок (а теперь эта дрянь не желала сползать) и достал ножи. Одежду – потом, сейчас не до неё.

На корточках я медленно и очень осторожно пошёл вдоль ограды. Замер около спящего, раздумывая, не начать ли с него? Ладно, ещё хрюкнет или пустит газы. А для меня сейчас управиться с парой опытных бойцов будет сложновато.

Чем хороши ножи, которые я беру для таких дел, что их увесистость позволяет и резать, и метко бросать. Кузнец называл это мудрёным словом – баланс, но мне всё равно. Главное, чтобы правильно работало.

Вот как сейчас.

Руки ещё дрожали, но первый нож воткнулся как надо: в висок бородачу с родимым пятном на щеке. Солдат даже не взвизгнул, бревном повалившись на землю. А вот второй бросок получился хуже. Много хуже, мать бы его! Нож только едва задел левое плечо, и солдат немедленно заревел, выхватывая меч из ножен.

Тут же подорвался тот, который спал около будки, и тоже схватился за оружие. В ярости от собственной промашки, я стукнул мужика головой о стену. Потом ухватил за шкирку и запустил обмякшее тело в реку. И вновь запоздало подумал, что стоило бы перед этим забрать меч. Твою же… совсем башка перестала работать!

Я оказался совсем безоружным перед вооружённым противником. А у того, между прочим, в руках серьёзная штуковина: короткий меч с широким лезвием. И, судя по тому, как курчавый его держит, пользоваться оружием умеет. Глядя же на оскаленную рожу, становится ясно, что за убитого кореша порежет меня на лоскуты.